Очки сползли на кончик носа, когда Гаруспик слегка склонил голову. Линзы в его глазах медленно двигались, настраивая фокус на госте. Пусть смотрит, да повнимательнее. У Виктора терпение тоже иссякало.

– Прежде чем сломя голову кидаться за убийцей, я советую тебе привыкнуть к новым возможностям, а особенно – к их границам. Могу посоветовать подходящую мишень, если тебя это заинтересует, – Гаруспик положил на стол газету, которую читал до прихода Виктора. – Пока Левиафаны охотятся на нас, мы охотимся на них.

В рамке из буквенных столбцов красовалось лицо мужчины с густыми бакенбардами и вьющимися из-под шляпы кудрями. Его поймали в момент, когда он с улыбкой подмигнул фотографу. Заголовок гласил, что знаменитый исследователь Марк Монн собирается провести в Дарнелле открытые лекции на тему его экспедиции в Глотке Предтечей.

– Я его знаю, – Виктор приподнял бровь. – София советовалась с мистером Монном о нюансах жизни на севере, прежде чем ехать к горцам.

– Серьёзный противник, серьёзный. Марк Монн крутится в высших кругах и собирает огромные аудитории слушателей, особенно после его нашумевшей экспедиции. Единственный выживший, который чудом вернулся из опасной и таинственной Глотки Предтечей – как звучит, а?

– Вы опять собираетесь навязать мне напарника?

– А он тебе нужен?

– Нет, – хватит с Виктора потерь, лучше он будет отвечать лишь за себя.

– Твоё право. Но если понадобится помощь кого-нибудь из наших – обращайся, – Гаруспик задумчиво покачивал чашу, наблюдая, как чай скользит у края стенок. – То, что Монн хочет приехать на день основания Дарнелла, меня не на шутку беспокоит. Чует сердце – беда близко. Надеюсь, эта жертвенная овечка будет интересна и тебе, учитывая, какую роль Левиафаны сыграли в истории твоей семьи…

– Прекратите, – оборвал его Виктор. – Мне не нужен повод, чтобы убивать Левиафанов, но моё прошлое не трогайте. У вас ничего не выйдет, кроме как меня разозлить.

Вновь колкий взгляд поверх очков.

– Прибереги свою злость для врагов, Виктор, да смотри, сам в ней не сгори.

Раздался скрип, и в дверную щель пролезла мордочка Дольки. Под оханье: «Вернулся, радость моя!» он неспешно обошёл Виктора и прыгнул в объятья хозяина. Белоснежная шерсть потускнела от приставшей грязи, к шее енота ремешками был прикреплён тубус, судя по восковой пробке – не пустой. Стоило Гаруспику тоже это заметить – и на его лице расцвела искренняя улыбка, совсем ему не свойственная. Виктора тут же выставили прочь, попросив «оставить нас с маленьким гостем наедине».

Старый лис, чтоб его. Знал, чем приманить. Охота на Левиафанов – отличная возможность вернуть себе рой, не идя на сделку с совестью. Но как же злило, что Виктор вновь действует по чьей-то указке. Он потёр большой палец и замер, когда поймал себя на этом.

«Может, и правда надеть какой-нибудь перстень?» – задумался Виктор, но мотнул головой и убрал руки в карманы. Это не его привычка. Лучше не смешивать свои прошлые жизни в кучу.

Виктор поднялся по виткам убежища. Он кивал Курьерам, если те встречались на пути, но даже не смотрел, кому именно. В общении с ними мало что изменилось. Кто относился к Виктору благосклонно – те и сейчас были ему рады, а кто недолюбливал – крутили носы от разочарования, что он прошёл Разделение. Только Диана внезапно обозлилась: «Умом я понимаю, что ты – не твоя бабушка, но моё сердце кипит от воспоминаний. Смотрю на тебя и вижу свою мать. Как же она ненавидела Лихо! И меня – за то, что перестала быть её послушной “Дианочкой”. Порезы от её ножа… Моё лицо вновь горит от боли, как в ту ночь». Виктор на это кивнул и старался больше не попадаться Диане на глаза. Он тоже помнил её боль. Он помнил всё, что увидел в колодце.

– Гаруспик не хочет сидеть сложа руки, но его попытки укусить Левиафанов ничтожны. Умрёт Монн – и на его место придёт десяток новых. Увы, Гаруспик не хочет меня слушать, а ведь я лучше многих знаю их слабости, – заговорила Кэйшес, когда Виктор выбрался на поверхность. Как и обещала, она больше не пряталась за украденными лицами.

– Зато я тебя слушаю. Что ты можешь рассказать о Левиафанах?

– Ох, неужели? Я смогла растопить твоё холодное сердце? – томно протянула Кэйшес. Когда она говорила так не голосом Софии, а своим, это звучало… Виктор прикрыл глаза и потёр переносицу. Очередные глупые мысли.

Внезапно под его сапогами вместо пола фабрики оказались гранитные плиты и всё вокруг укутало бесконечное сиреневое полотно, по которому плыли мурены. Трон величественно возвышался над Виктором, но на этот раз он пустовал. Бражники сидели на спинке живыми украшениями.

– Как много ты знаешь о том, кем я была при жизни? – Кэйшес вышла из-за левого плеча Виктора, словно всегда стояла рядом. Нечасто ему везло встречать женщин одного с ним роста.

– Сумасшедшая беззаконница, которая заразила своим безумием остальных.

– И что я только надеялась услышать от детища нынешнего времени?.. – Кэйшес одарила Виктора снисходительной ухмылкой. Губы её были темны, как у мертвеца. – «Кузнец новой эпохи». Раньше обо мне говорили только так, да с придыханием. Именно я заложила фундамент того будущего, в котором живёшь ты, Виктор. Сейчас об этом уже и не вспомнит никто.

– Как твои достижения помогут мне с культистами? – огрызнулся Виктор, хоть и кривил душой. Редко кому выдастся шанс послушать о далёких временах от их прямого свидетеля, да ещё такого.