— Аэлирэнн, — сказала я. — Уверена, что это была Аэлирэнн. Она подошла попрощаться, и последнее, что помню, как я падала. Возможно, так она отблагодарила за то, что я несла её розу.

Ида поднялась, отвернулась к окну, и снова я не смогла распознать, поверила ли она мне.

— Про розу я тоже хотела расспросить. Поговорим в лаборатории, у нас будет время… — она смотрела в замерший сад. Потом развернулась и, не глядя на меня, направилась к двери. — Я должна идти — теперь я единственная чародейка в Дол Блатанна. Не всем повезло быть излеченными самой Аэлирэнн.

— Ида! — остановила я, несмотря на то что в последней фразе чародейка пропустила в голос точно отмеренную дозу сарказма, и задала вопрос, который не давал покоя: — Ты ведь знала, с самого начала знала, что так будет? Знала о том, что забьет Cerbin, о том, что я несу розу Францеске.

— Я же Знающая, — Ида обернулась. — Знающие… Они знают.

Она таинственно и холодно улыбнулась своей шутке, и вновь меня накрыла уверенность, что знала она гораздо больше, чем пыталась показать.

— Ты видишь будущее? — спросила я.

Ида вернулась к окну и взяла в руки серебряную ложечку.

— Мы знаем «что», но не всегда видим «как». Например, я знаю, что ложка упадёт, — сказала она. — Может случиться, что некто подбросит ложку к потолку, и тогда все скажут, что Знающий ошибся.

Она подкинула ложечку, и та, описав дугу, звякнула об пол.

— Но рано или поздно ложка всё равно упадёт, — веско сказала Ида и обернулась в дверях: — Моя лаборатория у библиотеки.

***

Высунувшись в окно, я раскрыла ладонь с запиской и зажгла Игни. Сквозняком пылающий клочок бумаги тут же втянуло в комнату, и, хлопая руками по подоконнику, я погасила пламя, а потом оттёрла пепельные следы рваной рубашкой.

За дверью уходил в бесконечность обитый дубовыми панелями коридор, моя комната была в самом торце. Следовало провести рекогносцировку в стане врага — именно так ощущала я себя в эльфийском дворце. Пустынный коридор вывел в галерею с мягкой ковровой дорожкой, по которой мы шли с Дэвином. Днём галерея была заполнена светом, зеленоватым от полупрозрачных пихт, росших снаружи, и этот тёплый свет оживлял каменную резьбу на стенах. Казалось, что дворец продолжает сад, настолько внутреннее убранство соответствовало природе за окном.

У парадной лестницы, куда вывела галерея, меня встретили часовые, и я могла только надеяться, что это были другие эльфы, а не те, что пытали нас — доспехи с цветком маргаритки на груди были теми же самыми. Однако никто из них даже не повернул головы в мою сторону в отличие от эльфов, которые поднимались и спускались по лестнице. На меня оборачивались, шептались, пока я шла на второй этаж. «Посмотри на неё, не может быть…» — склонилась к уху спутницы эльфийка, «… эта дхойне…» — донеслись в спину слова из разговора мужчин.

Поднявшись на площадку, где мы встретили оцелотов, я пошла не по правой лестнице, которая вела в зал с портретами, а налево, потому что оттуда слышались возбуждённые голоса. Огляделась — вроде никого — и метнулась к дверному проёму, завешенному портьерами. Шагнув в сторону от прохода, спряталась в плотных складках пыльной бархатной ткани.

По ту сторону был просторный зал, разбитый на половины длинным столом, по обе стороны которого, как в кинозале, поднимались ряды с креслами, заполненные зрителями: тут были и скоя'таэли, явно чувствовавшие себя неловко и скованно в солидной помпезности зала, были и долблатанцы в расшитых кафтанах. В торце стола сидел, сложив руки на груди и прикрыв глаза, Исенгрим. Но я не видела ни его, ни зрителей, я видела только Иорвета, его знакомый взгляд исподлобья и при этом сверху вниз. Он стоял в небрежной, расслабленной позе, нужной, казалось, лишь для того, чтобы бесить оппонентов по другую сторону стола. Филавандрель — сама ледяная холодность, стоял напротив, по правую руку от него застыл Яевинн. Рядом с Иорветом сидела, сцепив руки на столе, Торувьель. «Ого, они с Яевинном по разные стороны баррикад, неожиданный поворот», — подумала я.

— …первоочередная задача — восстановление экономики! — услышала я часть фразы Филавандреля. — У нас прибавилось ртов.

— Именно для этого я принёс взаимовыгодный союз с Долиной Понтара, — Иорвет говорил скучающим голосом, будто повторял это в сотый раз. — Дол Блатанна не нужно столько ювелирных украшений и уникальных мечей, сколько она производит, она отрезана от торговых путей. В союзе мы сможем…

— В союзе с дхойне! — воскликнул Яевинн.

— … мы сможем выжить после того, как землепашцы из Нильфгаарда отправятся домой, — продолжил Иорвет, будто не услышав, что его перебили. — Вы хотите отгородиться стеной от мира в надежде, что вас не тронут…

— Наш опыт говорит, что любой союз с дхойне оборачивается предательством, — вступил Филавандрель.

— Ваш опыт давно непригоден, как истлевшая тетива. Мы должны научиться выгодно сосуществовать и с дхойне, и с краснолюдами, сохраняя независимость и не отдавая ни пяди того, что отвоевали.

— Подумайте о женщинах! — со стула слева от Филавандреля вскочил эльф с волосами, как пух. — Если мы будем сотрудничать с дхойне, то мы не убережём наших женщин от кровосмешения, и что тогда останется от чистоты эльфийской расы? Сколько полукровок пришло с тобой, Иорвет? Мы это уже проходили — дай волю женщинам…