Этот вывод стал центральным элементом моей последующей стратегии по выращиванию Мартина как перспективного актива. Я стал его родственной душой.

Но был ли Мартин искренен? Или, может быть, он просто притворялся? Чтобы ответить на этот вопрос, у меня была хорошо отточенная техника. Слушая речь собеседника, я обычно задумчиво смотрю "за дальний горизонт", как бы взвешивая его слова, проживая то, что он говорит. А затем — резкий, быстрый взгляд прямо в глаза, как щелчок фотоаппарата. Полученное впечатление "моментального снимка" может многое рассказать об истинных чувствах собеседника. Используя этот метод, я не раз ловил людей на лжи.

Мартин казался искренним. Мои "моментальные снимки" неизменно фиксировали его глаза, горящие азартом, как у азартного игрока или фанатика. Я чувствовал, что он получает истинное удовольствие от того, что слушает себя.

В тот раз я был готов слушать его хоть всю ночь напролет. Но в голове постоянно крутился вопрос: как я объясню свое исчезновение ребятам из ФБР и заверю их в невинности моих поступков во время долгого отсутствия? У меня еще было время что-нибудь придумать. Я посмотрел на часы и поднялся на ноги: пора было идти.

"Хочешь, я подвезу тебя до Висконсин-авеню?" спросил Мартин, явно желая продолжить свой монолог в машине.

Это было очень любезно с его стороны. Через несколько минут мы добрались до места назначения.

"Надеюсь, вы согласитесь время от времени помогать мне, если мне понадобится совет по стратегическим вопросам?" спросил я с улыбкой на лице и молитвой в сердце.

"Конечно, соглашусь", — великодушно ответил Мартин.

"Г11 будет звонить вам из телефона-автомата. Телефоны ТАСС наверняка прослушиваются, и мне бы не хотелось ставить вас в неловкое положение".

"Очень признателен вам за беспокойство", — сказал он с видом человека, который уже несколько раз был в этом квартале.

Через несколько минут я уже сидел в такси, направлявшемся к зданию Национальной прессы. Я велел таксисту остановиться у здания Казначейства, расплатился, торопливо пересек 15-ю улицу и вошел в отель "Вашингтон". На втором этаже находился неплохой бар, и несколько припозднившихся клиентов еще задерживались внутри.

Заказал двойной джин-мартини, осушил его и вышел в коридор, где заметил банку телефонов-автоматов. Я набрал номер ТАСС и попросил соединить меня с Олегом Полысаковским. Я знал, что он собирался полночи просидеть в редакции, работая над большой статьей. Он был моим самым близким другом среди корреспондентов. В отличие от многих других чистых журналистов, Поляковский не считал, что мне как шпиону платят больше, чем ему, и, соответственно, ничуть не завидовал — очень редкая и ценная черта в советской колонии.

"Олег, ты не мог бы подвезти меня сегодня домой? спросил я, коверкая слова.

"Конечно, а что? Что-нибудь случилось?" В его голосе я отчетливо услышал любопытство.

"Как обычно", — соврал я. "Сходил в Чайна-таун поужинать, выпил пару бутылок китайского пива. Отличное. Выпил еще немного. Пошел в другой китайский ресторан. Съел лобстера. Выпил мартини. Ну, одно за другим, вы же знаете, как это бывает. Я едва стою на ногах. Не могу же я вести машину в таком состоянии?"

"Конечно, нет". Поляковский рассмеялся. "Где за вами заехать?"

"Я совсем рядом. В баре гостиницы "Вашингтон", через дорогу от нашего офиса. Когда вас ждать?"

"Примерно через двадцать минут", — ответил он. "Я навожу последние штрихи в статье о брифинге в Госдепартаменте. Как только закончу, приду".

В ожидании Поляковского я заказал еще один мартини и сел за столик в углу, чтобы подумать о прошедшем дне.

Я познакомился с явно нетрадиционной парой, что было очень хорошо, ведь обычные люди для разведки, как правило, бесполезны. Жаль, что не удалось узнать о них побольше. Что ж, всегда есть следующий раз. Все равно объем собранной мною информации был ошеломляющим.

Антирейганизм Мартина и Филлис был настолько яростным, что граничил с абсурдом. С другой стороны, они, похоже, были очень хорошо информированы, особенно Мартин. Учитывая, что наша агентурная сеть в США была практически уничтожена, эта пара могла стать надежным источником информации. Действительно, это было бы настоящим подвигом, если бы в условиях разрушенной сети и паники руководства мне удалось привлечь двух новых сотрудников — известную журналистку и ее мужа. Это был бы настоящий переворот!

Но как их завербовать? На что наживить крючок? Оказалось, что в первую очередь мне нужно было нацелиться на Мартина. Я не имел ни малейшего представления о его биографии, но он явно был лидером дуэта. Он вел себя как человек, чьи чувства были кем-то сильно задеты — до такой степени, что он возненавидел всю Америку. Так кто же мог быть этой обиженной стороной? Вполне возможно, что здесь замешана большая политика. Судя по высказываниям Мартина, политика была его жизнью. В таком случае вина за уязвленное самолюбие Мартина, скорее всего, лежит на каком-то высокопоставленном чиновнике или группе лиц.