— Достаточно! — вырывается резко, и я нервно сглатываю.

— Вы в порядке, Марина? — шеф внимательно наблюдает за мной, и я киваю.

— Да, конечно.

Беру себя в руки и подхожу ближе, становясь немного сбоку. Приходится почти прижаться к Муромцеву, чтобы дотянуться до шеи. Слегка оттягиваю левой рукой воротник, а правой тем временем аккуратно гримирую синяк корректором. Затем тоналка — аккуратно, чтобы не было особенно заметно, ну и полирую пудрой сверху. Счастье, что я, как и шеф, не особенно белокожая, так что и средства не слишком светлые. А то бы косметика здорово выделялась на коже.

Отступаю на шаг, оценивая свою работу и замечаю, что начальник с трудом выдыхает воздух, как будто дыхание задерживал всё это время.

— Ну вот, Илья Сергеевич, — оглядываю босса со всех сторон, — при искусственном освещении почти не заметно! Солнца сегодня нет, так что никто не обратит внимания. Давайте я, а то смажете, и след на рубашке останется! — тянусь и аккуратно застёгиваю пуговицы одну за другой, поправляю мужчине галстук. — Отлично!

У Муромцева вид немного ошарашенный, как будто его по голове пыльным мешком стукнули.

— С-спасибо, Марина, — произносит немного неуверенно.

— Пожалуйста, — забираю весь свой скарб, — встреча где будет, здесь?

— Какая встреча?

Так, начальство, похоже, зависло.

— Вы сказали, что у вас сегодня важная встреча с партнёром фирмы, который за семейные ценности, — напоминаю шефу. — Она будет здесь, в офисе?

— А, — Илья Сергеевич выпадает из ступора и проходит к рабочему столу, — да, здесь. У меня. С утра, часов в десять.

— Хорошо, — киваю, — скажите, если что-то будет нужно приготовить заранее. Я могу идти?

Муромцев кивает, и я быстро выметаюсь из кабинета. Проглатываю остывший чай и закапываюсь в документы. Начальство тоже приходит в себя и заваливает меня заданиями, так что сижу, не поднимая головы.

Незадолго до десяти шеф выходит из кабинета.

— Марина, проверьте, всё ли в порядке!

— Я подготовила договоры, которые вам были нужны… — начинаю собирать бумаги в стопку на столе.

— Нет, я не о том! Шею у меня проверьте, — Илья Сергеевич подходит к моему столу.

— Ой, — поднимаю голову, уставившись на начальство. — Ах, ну да! — быстро выхожу из-за рабочего места и осматриваю свою утреннюю работу.

— Всё нормально. Давайте я только пудрой пройдусь, — достаю из ящика стола коробочку, специально далеко убирать не стала. Два взмаха спонжем — и готово.

Муромцев уходит к себе, а я начинаю немного нервничать. Что ж это за партнёр такой, что мой шеф так переживает перед встречей? Слава богу, долго задумываться мне некогда.

Гости заявляются, естественно, в самый неудачный момент, когда я выуживаю с верхней полки шкафа внезапно потребовавшиеся Илье Сергеевичу акты двухлетней давности. Слышу, как открывается дверь, неловко разворачиваюсь, и папка с бумагами падает прямо мне на голову. Да что ж это такое! Кто бы мог подумать, что работа секретаря полна опасностей!

— Осторожнее! — произносит низкий мужской голос.

Обладателя я не вижу — зажмурилась от удара, но почему-то он кажется знакомым.

— Мари, девочка, неужто ты?

Распахиваю глаза и не могу удержаться от улыбки.

— Папа Миша!

Марина

— Мари, сколько же мы не виделись? — Михаил Александрович, улыбаясь, обнимает меня, потом отодвигается, придерживая за локти и внимательно вглядываясь мне в лицо.

— Наверное, лет восемь, — пожимаю плечами, разглядывая мужчину, который несколько лет был Анькиным отчимом.

Он всегда был очень импозантным, и сейчас, с лёгкой сединой на висках, стал ещё интереснее. Стелла, Анькина мать, всегда привлекала красивых мужчин. С Михаилом Александровичем, который стал её вторым мужем, она прожила, по-моему, дольше всего — лет пять. А так как мы, трое подружек, постоянно тусовались друг у друга, то, конечно, не могли его не знать. Да и он всегда с радостью возился с детьми — вот мы все постепенно и стали называть его папа Миша. Аня, помнится, очень расстроилась, когда они с её матерью развелись — Стелла быстро устала от быта и закрутила очередной роман, удивительно, как ещё продержалась столько лет. Вспоминаю, что Муромцев сказал про глубоко женатого партнёра фирмы — значит, у Михаила Александровича есть семья. Это здорово, что после Анькиной матери он нашёл своё счастье.

— Ты стала настоящей взрослой красавицей! — меня наконец отпускают.

— Да скажете уж, пап Миш! — машу рукой и тут же краснею. — Ой, простите, Михаил Александрович!

— Не вздумай так меня называть, — строго грозит пальцем и улыбается, — вы мне все были как дочки. Как живёшь, Мари? Как Алинка? Как мама?

— Мамы не стало несколько месяцев назад, — говорю тихо и тут же тороплюсь продолжить: — Алинка уже совсем большая! И у нас всё хорошо! Работаю вот…

Ни за что не хочу, чтобы папа Миша мне сочувствовал — не хватало ещё разреветься на работе. И он как будто чувствует, пожимает мне плечо, но ничего не говорит.