— Давайте просто Илья, пожалуйста, — произношу быстро. — Что не так с Мари?

— Хорошо, тогда называйте меня тоже по имени, — через паузу произносит мужчина. — В конце концов, мы уже давно партнёры. Илья, скажите мне для начала, не ошибусь ли я, если предположу, что вы относитесь к Мари… скажем так, теплее, чем к обычному секретарю?

— Михаил, простите за грубость, это, честно говоря, совсем не ваше дело, — произношу, хмурясь, правда, потом думаю, что ничего плохого для Мари он вроде бы не хочет, и со вздохом говорю: — Но да, вы правы.

— Тогда вам тем более нужно знать, — говорит Михаил. — Я почти уверен, что девочка ни в чём не виновата, её могли намеренно ввести в заблуждение, но, похоже, она работает на одного из наших конкурентов.

— Не может быть, — произношу тут же уверенно. — Вы ошибаетесь!

— Послушайте, Илья, — голос собеседника звучит мягко. — Я ни в чём её не обвиняю! Но прошу вас быть повнимательнее ближайшие дни. Ваша… симпатия может сыграть с вами злую шутку.

— Мои симпатии, — не пытаюсь скрыть язвительность в голосе, — не отключают мне мозги!

— Я этого и не говорил, — примирительно произносит Михаил. — Но…

— Нет! — я злюсь и не хочу слушать, что ещё он может мне сказать.

— Ну хорошо, — спокойно говорит партнёр. — Вы в курсе, что посредник, с которым фирма планировала заключать договор, был начальником Мари?

— Да, она рассказывала, — цежу сквозь зубы.

— А она рассказывала, что встречалась с ним весь год, который проработала в клубе?

В желудок как будто падает тяжёлый камень. То есть, сразу после него она устроилась ко мне… Значит, все её истории про ориентацию — враньё. Хотя… вспоминаю, что она говорила о своём бывшем начальнике — он хотел «подкладывать» её под клиентов клуба. Ну, вообще-то, неудивительно, что после такого ублюдка она решила… кхм, пересмотреть свои взгляды на отношения. Как ещё пол не сменила!

Пока я задумываюсь, пропускаю слова партнёра, и включаюсь в беседу только на последних словах:

— …жду от вас сообщения.

— Хорошо, — произношу рассеянно. Не всё ли равно, о чём он — потом разберусь.

— Ну и отлично! — Михаил явно доволен. — Хорошего вечера, Илья!

Язык не поворачивается пожелать ему того же, поэтому сухо прощаюсь и еле сдерживаю желание запустить замолчавшим телефоном в стену. А потом сажусь и задумываюсь. Где же всё-таки правда?..

Марина

Закончив разговор со слизняком, я чувствую, что силы у меня кончились. Вот кончились — и всё тут! Больше всего хочется прийти к Илье, рассказать ему всё, и пусть он сам разгребает всю эту ситуацию! Но я и сама понимаю, что так делать нельзя. Именно Муромцева хотят подставить с этим контрактом, и если я откажусь — они просто найдут другого исполнителя, который сделает то же самое. В моих силах хотя бы постараться помешать им. Плюс у меня есть запись разговора, которую я тут же пересылаю с Алинкиного на свой телефон и почту, чтобы иметь несколько копий.

— Мари, — голос сестры звенит от напряжения. — Объясни, что всё это значит!

— Ты же и сама слышала, — я устало поднимаюсь, наливаю ей и себе по чашке чаю и сажусь обратно. — Илье хотят подгадить. Уж не знаю, кому и куда он не угодил, но кто-то совершенно точно хочет лишить его должности, а то и ещё что-нибудь похуже…

Задумываюсь и пропускаю момент, когда Алина взрывается:

— Да плевала я на твоего Илью! Какого хрена из-за тебя угрожают мне?!

— Что? — я ошарашенно смотрю на сестру, не в состоянии подобрать слова.

— То! — она вскакивает и зло смотрит на меня. — Всё из-за тебя! Сначала ты встречалась с этим козлом Мишей, который тебя использовал! Теперь к своему Илье бегаешь трахаться, а мне детский дом грозит из-за твоих… твоих… хахалей!!!

— Алина! — ахаю от ужаса. — Что за слова?! Да как ты?..

— А-а, вот оно что, я поняла, — её глаза наполняются слезами. — Ну конечно, у вас же любо-овь! — тянет издевательски и всхлипывает. — Я только мешать буду счастливой парочке!

— Алинка, как ты можешь? — шепчу с трудом. — У меня и в мыслях такого не было. Ты же моя сестра, я люблю тебя…

— Иди ты к чёрту, Мари! — Алина вытирает слёзы кулаком и выглядит сейчас, как маленький обиженный ребёнок.

Меня вдруг пробивает догадкой — ну конечно, как ребёнок! Она же просто испугалась и не справляется теперь со своим страхом оказаться ненужной. Ещё и возраст такой сложный… Подскакиваю, чтобы обнять сестру, но та шарахается назад.

— Ненавижу! — выпаливает и убегает к себе в комнату, хлопнув дверью.

Я тяжело опускаюсь обратно, пододвигаю к себе остывший чай и грустно улыбаюсь. Своих детей у меня пока нет и когда ещё будут, а классическая ссора с тинейджером уже есть, прямо как у настоящего родителя.

Смотрю на телефон и вижу пропущенное сообщение от Ильи. Спрашивает, как у меня дела, всё ли в порядке. Торопливо отвечаю, но ответа не дожидаюсь — может быть, он уже спать лёг?

Следующий день провожу дома, пытаясь разобраться с чехардой хозяйственных дел. Алинка весь день дуется и отказывается выходить из комнаты, но настаивать не пытаюсь. Перебесится и остынет. Сама ведь наверняка понимает, что несправедливо разозлилась, но прощения просить гордость и вредность не позволяют.

От Ильи тоже парочка сухих сообщений, и всё. Я бы, может быть, насторожилась, но, во-первых, не знаю, как он обычно с девушками контактирует — мало ли, не все мужчины любят постоянно смс строчить. А во-вторых, мне не до того — нервничаю из-за понедельника, раздумывая, как лучше поступить. Понятно, что Илье нужно будет всё узнать, но вопрос в том, когда рассказать — когда уже всё будет сделано или заранее?