«Записки прижизненно реабилитированного» начинаются с книги «Повесть о любви, 1953 год». В ней рассказывается о первых четырех месяцах вольной жизни героя.

Посвящается двум женщинам, носившим имена

Татьяна и Светлана. Они ушли в Синий Край и не

узнают, что эта книга — память их любви.

От станции Жарык, стоящей на магистрали Караганда — Балхаш, на юго-запад — в Центральный Казахстан — ведет железнодорожный путь протяженностью 484,5 км. Дорога заканчивается в восточных предгорьях древних Улутауских гор, где находится богатейшее в СССР месторождение меди. Здесь расположен административный центр Джезказганской области, город Джезказган, что означает в переводе с казахского «медные копи». Крутом раскинулся развитой индустриальный район горнодобывающей и металлургической промышленности. Основной продукцией являются медная руда, медный концентрат и медь. По добыче медной руды и по выплавке меди Джезказган занимает ведущее место в СССР. Добываются также марганец и свинец. Возможности развития края огромны. В джезказганской свите цветных металлов есть и цинк, и молибден, и кобальт, и кадмий, и висмут, и рений, и селен и многое другое. Район простирается с севера на юг на 450 км, а с запада на восток на 550 км и занимает площадь 124,1 тыс. кв. км (площадь Австрии — 89,9 тыс., а Португалии — 91,7 тыс. кв. км).

Исторически Джезказганом называлось урочище, где находился медный рудник. Областной город возведен поодаль — в 22 км от рудника. В нем построен горно-металлургический комбинат имени К. И. Сатпаева — казахстанская Магнитка цветной металлургии.

Город Джезказган стоит на месте бывшего поселка Кенгир на берегу Кенгирского водохранилища и на месте лагерного отделения № 3 — лагеря особого назначения, Степлага, где в начале лета 1954 года восемь тысяч осужденных по 58-й статье УК РСФСР и 650 вставших на их сторону блатарей посмели заявить о том, что они тоже люди. По решению начальника ГУЛАГа генерал-лейтенанта Долгих и другого оставшегося неизвестным начальства, напомнить заключенным об их месте на земле была брошена почти полная дивизия войск МВД, усиленная четырьмя танками. В назидание оставшимся в живых более 700 человек были убиты и ранены. Много безоружных людей погибло под гусеницами вступивших в ближний бой лучших в мире танков Т-34 образца Великой Отечественной войны. Потери атакующих насчитывали один танк, утонувший в выгребной яме.

Лагерное отделение № 3 в Кенгире составляло лишь малую часть огромной рабовладельческой империи под названием «Степлаг», а лагерное восстание мелькнуло только кратким эпизодом в наполненной жестокостью и преступлением истории этого безвестного и безвозвратно погибшего государства. Обер-палачом Степлага был его начальник Чечев. После подавления восстания в Кенгире начальнику пришлось подать в отставку. Он оказался виноват в том, что проглядел и допустил бунт. Прошлые заслуги Чечева по Степлагу, однако, не были забыты. Он вышел на пенсию не полковником, а генералом. Труд собранных в Степлаге рабов помог овладеть богатствами недр и внес свой вклад в становление индустриальной мощи Джезказгана. Все они были осуждены по статье 58 УК РСФСР и считались злейшими врагами Советской власти. Эти люди не забыты. В 1990 году в окрестностях Джезказгана на месте лагерного кладбища по инициативе союза ссыльных и политзаключенных Литвы «Тремтинис» был установлен памятник узникам Степлага. Заключенным Степлага, человеком номер П1-232 (238), был А. И. Солженицын. «Архипелаг ГУЛАГ» посвящен всем замученным и убитым. Автор говорит за всех, «кому не хватило жизни об этом рассказать» Он говорит и за своих погибших товарищей по отделению Степлага в Экибастузе. Со страниц книги звучат их умолкшие голоса.

О богатстве недр Джезказгана, если не вдаваться в предысторию, в России узнали из отчета капитана Рычкова, побывавшего в этих местах в 1771 году с экспедицией фон Траубенберга. Отчет положили под сукно. Екатеринбургский промышленник Никон Ушаков проведал, что написано в отчете, и отправился в Казахстан в заветное место. Давясь от кумыса, поданного по случаю заключения сделки, он ударил по рукам с местными баями, выложил 490 целковых, и в 1847 году меденосная земля стала его владением. Есть и другие сведения, что Ушаков арендовал месторождение у казаха Батырь-Баканчина «под разведку». Так или иначе, но промышленник уехал в Екатеринбург и не вспоминал ни о байском угощении, ни о меденосной земле. Несмотря на беспечность, он не прогадал и со временем продал свои права на землю купцу Рязанову с неплохим барышом.

Купец, как и прежний владелец, из-за лености и по темноте не разведывал и не разрабатывал медное месторождение. Но он тоже, как оказалось, не прогадал. В 1903 году медными богатствами земли Джезказгана заинтересовались всеведущие «хищники»-англичане. Они не стали покупать кота в мешке, а взяли в 1907 году месторождение в аренду, провели обширную буровую разведку и, посмотрев на результат, выложили Рязанову в 1909 году 250 тыс. рублей за участок рудоносной земли площадью 60 кв. км. Англичане не остались внакладе. По данным на 1915 год, когда была разведана лишь часть месторождения, общий запас руды оценивался в 531 000 тонн при среднем содержании меди в руде 11,6 процента, то есть рудник мог дать 61 350 тонн металла. Акционерное общество, которое получило месторождение во владение, называлось Обществом атбасарских медных руд. По дореволюционному административному делению рудник Джезказган находился в Атбасарском уезде. Отсюда и название. В 1913 году общество атбасарских медных руд слилось со Спасским обществом (Spasski Copper С°).

Новые хозяева энергично взялись за дело. В голой холмистой степи выросли деревянные копры шахт и поселок. Теперь он называется рудный Джезказган (или рабочий поселок Джезказган). Именно здесь была сосредоточена основная ударная сила Степлага, то есть заключенные, непосредственно занятые на добыче медной руды. Англичане вели разработки выборочно и, как говорилось, хищнически. Их интересовала лишь богатая руда с содержанием меди не менее 10 процентов, в том числе и голубой халькозин. Тяжелые, как сама медь, голубоватые камни грузились в переметные сумы. Десять тысяч верблюдов с ранней весны до поздней осени совершали челночные рейсы через пустыню до станции Джусалы Оренбурго-Ташкентской железной дороги, откуда руда везлась в метрополию. Протяженность натоптанного верблюжьего тракта составляла 400 км.

Дело быстро расширялось, и концессионеры решили поставить при руднике собственный медеплавильный завод. Место для завода выбрали в 60 км от рудника, в урочище Карсакпай. Там имелась необходимая для производства вода, а рудник был не только гол, но и безводен. Энергетической базой для завода послужили бурые угли Байконурского месторождения, которые англичане начали интенсивно разрабатывать. Добыча продолжалась и при Советской власти. К началу космической эры бурый уголь Байконура был полностью выбран. Для снабжения завода водой на степной реке Кумоле, текущей сплошным потоком только в паводок, а летом образующей систему изолированных и постепенно высыхающих бочагов и плесов, иноземцы возвели плотину и сделали водохранилище. Оборудование для завода общим весом 3278 тонн доставили на станцию Джусалы из Англии. Одновременно с заводским оборудованием англичане привезли все, что нужно для узкоколейной железной дороги длиной 13,8 км, и в том числе 278 вагонов. Узкоколейка использовалась для переброски завода через пустыню. Вагоны с грузом проходили длину узкоколейки. Затем рельсы и шпалы снимались и укладывались впереди состава. На перекладных путях завод проделал 400-километровый путь за 2 года 11 месяцев. Закончить монтаж завода концессионеры не успели. Помешала революция. В 1919 году завод, рудник и другое английское имущество были национализированы и перешли во владение освобожденного от угнетателей трудового народа.