«Главным условием постройки Джезказганского медеплавильного комбината и вовлечения в промышленную эксплуатацию всех ископаемых богатств Джезказганского комплекса является соединение этого района железнодорожным путем с общей железнодорожной сетью Советского Союза постройкой железнодорожной линии от Джезказгана к магистрали Караганда — Балхаш. Поэтому сессия подчеркивает особую важность срочного проведения изыскательских работ и проектирования трассы этой дороги, которые обеспечили бы развертывание ее строительства не позже 1937 года, с установлением временного движения в 1938 году».

«…Сессия обращает особое внимание всех организаций и научно-исследовательских учреждений и институтов, связанных с подготовкой к развертыванию строительства в Джезказгане, на безусловную необходимость организации исследовательских работ по изучению как недр этих районов, так и условий развития сельского хозяйства, подготовки к созданию культурно-бытовых условий для будущего роста рабочих поселков, городов, связанных с ростом пролетариата в этих районах» [4] .

Анализ материалов, представленных в сборнике, показывает, что сессия предложила продуманный и разумный, научно обоснованный план культурной колонизации края.

На исходной позиции перед колонизацией центр Казахстана представлял собой белое пятно. Рудоносная земля Джезказгана находилась в сердце необжитой и почти не тронутой цивилизацией области. В 1933 году освоенный в промышленном отношении район, включающий комплекс рудник Джезказгана — медеплавильный завод и обогатительную фабрику в Карсакпае — разработки бурого угля в Байконуре, занимал площадь 88 380 кв. км. Население составляло 17 741 человек, из них 12 135 были сельскими жителями, ведущими в основном полукочевой образ жизни, и 5606 — рабочими. На руднике Джезказгана трудились 1300 человек. По ландшафту промышленный район занимал переходную зону между сухими степями и полупустыней. Остро ощущался недостаток питьевой воды и воды, необходимой для промышленных нужд. Даже паровозы «С. Орджоникидзе», оборудованные системой конденсации пара, не могли преодолеть пространство, отделяющее Караганду от Джезказгана. Паровозы «Иосиф Сталин» для этого совсем не годились. Резко континентальный климат со знойным летом и холодной зимой, а также постоянные ветры осложняли жизнь человека. Скудная продукция сельского хозяйства была не в состоянии прокормить имеющееся население, не говоря об ожидающихся рабочих.

Исходя из планируемого объема производства в 150 000 тонн меди в год и трудозатрат эксперты подсчитали количество необходимой рабочей силы. Прогнозировалось, что население промышленных центров района, включая рабочих и членов их семей, составит 84 900 человек, в том числе 52 500 жителей рабочего поселка Джезказганского рудника. Общая численность населения оценивалась в 133 тыс. человек. Эксперты подумали о том, как обеспечить этих людей пищей, питьевой водой, жильем и создать достойные человека социально-бытовые условия жизни. Не были забыты ни зеленые насаждения, ни водопровод, ни электроснабжение и освещение, ни городской транспорт, ни телефон, ни радио и даже крематорий. На этот счет была составлена необходимая смета.

В программу входило санитарно-курортное лечение жителей Большого Джезказгана. Местом для этого был выбран район Улутауских гор Горный кряж возвышается над окружающей его местностью на 600–650 м и задерживает осадки. В ущельях с благоприятным водным режимом имелась богатая растительность — березовые и осиновые рощи, заросли караганы, таволги, жимолости, смородины, боярышника и шиповника. В прошлом в этих обетованных местах располагались временные резиденции и подвижные гаремы всесильных ханов Албаша, Аблая и Кенесара. По замыслам академической сессии, ханское наследство переходило к трудящимся Джезказгана. Им предназначался даже мед, который предполагалось получать на пасеках, заложенных при санаториях. Продовольственный вопрос решался не только путем завоза продуктов извне, но и за счет развитая местного сельского хозяйства. Предполагалось оросить и использовать под посевы 25 000 гектаров земли.

Для многих участников сессии было очевидно, что возможность развития района ограничивают нехватка воды и недостаточное знание водных ресурсов, и в частности запасов подземных вод. Это относилось не только к воде, необходимой для орошения и промышленных целей, но и к питьевой воде. Нужды Джезказганского рудника в питьевой воде с трудом удовлетворялись за счет воды, откачиваемой из шахт и получаемой из колодцев. Дебит колодцев был невелик, а качество воды не всегда удовлетворительно. Недостаток особенно остро ощущался летом, когда дебит понижался, а расход увеличивался. Водоносные слои, из которых забиралась вода, располагались в верхнепалеозойских песчаниках и загрязнялись нечистотами из выгребных ям, устроенных в тех же песчаниках. На загрязнение фекалиями прямо указывало наличие в питьевой воде следов азотной и азотистой кислот и аммиака. Здравомыслящие люди видели в этом первопричину появляющихся брюшнотифозных и других инфекционных желудочных заболеваний.

Оценивая реальное положение, представитель Гидроэлектропроекта Ф. П. Моргуненков в прениях секции водных ресурсов выразил сомнение в оправданности планов индустриального развития без решения проблемы водоснабжения:

«Доклад исходит из заданной цифры выплавки меди 150 тыс. тонн, что чрезвычайно велико для водных ресурсов района. Подсчитанное в работе количество 133 тыс. человек населения тоже чрезвычайно велико для данного района, который совершенно не обеспечен водой… Или нужно мобилизовать водный баланс со стороны, или ограничить наши пожелания меньшим количеством выработки меди, чем здесь задано».

Его одернул заведующий геологоразведочным отделом Джезказганского комбината К. И. Сатпаев:

«Не надо смешивать две линии развития Джезказганского района. Первая линия, которая сейчас четко поставлена, это развитие медной промышленности до годовой выплавки 150 тыс. тонн и обеспечение водой этой задачи. Вторая линия, которая является наименее актуальной для развития этого района, — это вопрос мобилизации других водных ресурсов для сельского хозяйства этого района…» Далее будущий академик и президент Казахской АН предложил ради экономии воды выкинуть из планов развития посевы зерновых.