— Владлен, объясни толком, какие преступления совершил Василий?

— Я привел исчерпывающие сведения, — обиделся вожак.

— Ни ты, ни другие ничего конкретно не сообщили. Сказали лишь, что Иголкин преступник.

— Вы что, не верите органам?! — попытался исправить положение Филин.

— Нестор Поликарпович, мы не против органов, мы против Владлена. Он отделывается общими фразами и ничего не объясняет.

Собрание вышло из-под контроля. Под сводами бывшей церкви Божьей Матери взыскания погибших воцарилась анархия:

— Перешибинос нас за дураков считает!

— Ваське некогда было совершать преступления. Он целый год пропутешествовал с Костей по Амазонке и охотился на аллигаторов. — Это заявление сопровождалось смехом.

— Ребята, а где Костя? Куда он пропал? — Костя Лапиков навсегда оставил институт экономических проблем через неделю после ареста Иголкина. Для всех это осталось тайной.

— Вася целый год читал книги по древней истории и не замечал окружающих, — вздохнула симпатичная девица.

— Ребята, тише! — закричала ухающим голосом появившаяся на кафедре профсоюзная активистка Зинаида Свиристель. — Мы здесь митингуем, а Василий сидит в тюрьме голодный. Надо поставить вопрос перед местным комитетом о выделении материальной помощи, а пока мы должны собрать деньги на продукты. Нестор Поликарпович, где принимают передачи?

Филин не успел дать свою отповедь. К кафедре устремился представитель райкома партии. Он был бледен как полотно. Испуганная активистка Зина Свиристель спряталась в аудитории.

— Сегодняшнее собрание не только доказывает полную аполитичность вашей комсомольской организации, но и свидетельствует о том, что разоблаченный враг Иголкин пустил здесь глубокие корни, — услышали студенты.

В последующие двадцать минут второкурсники узнали много неожиданного как о бездне своего падения, так и об опасностях, подстерегающих советского молодого человека и уготовленных ловцами душ из империалистических разведок, натравивших на них Иголкина.

Исключение Василия Иголкина из комсомола состоялось в абсолютной тишине. Под сводами бывшей церкви Божьей Матери взыскания погибших стояло молчание, словно это была еще одна только что закончившаяся панихида.

Расширенное партийное бюро, на котором рассматривалось положение дел на вверенном доценту Филину факультете, проходило бурно. Тон задавал директор, профессор Павлин. Выходило, что обезвреженный Иголкин совершил преступления и пустил корни на факультете лишь потому, что этому способствовал декан, который оказался неспособным управлять студенческим коллективом. Поняв установку, собравшиеся накинулись на Нестора Поликарповича. Надо сказать, что Филин знал управу на Павлина и перед заседанием партбюро заходил к своим покровителям в Управление высших и средних экономических учебных заведений просить о поддержке. Узнав о существе дела, те ответили неопределенно. Но оказалось, что Управление не подвело. Присутствующий на заседании высокостоящий начальник, подождав, пока все отговорятся, с иронией заметил:

— А где был руководитель института, профессор Павлин, когда Иголкин пускал свои преступные корни в студенческой среде?

Все поняли установку. Самые смелые набросились на директора. В итоге и директор, и декан получили по строгому выговору с предупреждением по партийной линии. Кроме того, Павлин дал выговор Филину по линии административной, а сам получил такое же взыскание от Управления. Оба остались работать на прежних местах, и оба надолго запомнили бывшего студента Василия Иголкина.

Ночью, после заседания партийного бюро, к Нестору Поликарповичу во сне явился его погубитель Василий Иголкин, точнее — не сам злодей, а его личное дело. Улыбнувшись с маленькой фотографии, Иголкин спросил:

— Нестор Поликарпович, как используются в наше советское время развалины Иверского монастыря на Валдае? — Не дождавшись ответа, он заявил: — У вас нет достаточной твердости в знаниях.

Личное дело Иголкина приходило в сновидениях каждую ночь, а вопросы становились все хуже:

— Нестор Поликарпович, поясните, какая экономическая выгода получена от закрытия монастырей? Сколько их было в проклятом прошлом и сколько осталось в СССР?

— Нестор Поликарпович, скажите, пожалуйста, какие реки пересекал поезд, который в 1920 году вез на атеистический смотр в Москву мощи и раку Александра Невского из Троицкого собора Александре-Невской лавры в Петрограде? Где сейчас спрятаны мощи?

Нестор Поликарпович чувствовал, что сходит от снов с ума. Избавление принесли не врачи. Во второй половине дня, когда Филин подсчитывал, сколько часов осталось до новых ночных мучений, в деканат пришел незнакомец. Предъявив удостоверение сотрудника МГБ, он потребовал личное дело бывшего студента Василия Иголкина. В тоненькой папке ничего не было, кроме автобиографии, анкеты, документов о сдаче вступительных экзаменов, аттестата зрелости, данных об учебе за полтора года и приказов о зачислении в институт и переводе с первого курса на второй. Тем не менее сотрудник МГБ забрал личное дело с собой, заявив, что оно необходимо для ведения следствия. Филин понял, что он спасен: теперь и сам Иголкин, и его личное дело находятся в надежном месте, откуда возврата нет. Сновидения действительно кончились. Филин забыл об Иголкине.