Зина ушла, но через некоторое время вернулась с бутылкой уксуса и накапала немного уксуса на рыбу.

— Ступай отсюда, говорю! — почему-то обозлился Кириле.

— Ухожу, ухожу! — Зина, как бы стыдясь Левана, еще немного покрутилась и ушла.

Леван наполнил стакан вином, но не поднял. Он вдруг вспомнил болтовню Геронти.

— Ты что, один пьешь? — улыбнулся Кириле.

— Да, один, — пробурчал Леван и опорожнил стакан.

Кириле взял со стойки стакан и подошел к столику.

Видя, что Леван не собирается наливать ему вина, он сам взял бутылку и наполнил свой стакан. Выражение его лица говорило: мол, не вина мне нужно, а жажду я поговорить с тобой.

— Будем здоровы! — Кириле медленно осушил свой стакан, потом поглядел на пустое донышко и сказал: — Да, так что я говорил… Бежан вернулся.

Кириле замолчал, ожидая, что скажет Леван, но Леван молчал, и Кириле продолжал:

— Пять годочков отсидел он, пять! Шутка сказать. А за что? Пять граммов водки недолил какому-то попрошайке, взяли человека и посадили. А что с пятью граммами водки сделаешь, разве только в ухо вольешь!

Разговаривая, Кириле все время старался заглянуть Левану в глаза. Леван сидел опустив голову. Его совершенно не интересовала история какого-то Бежана, воровавшего водку.

— «Теперь буду осторожнее, — говорит Бежан. — Главное, братец, это осторожность». Он с трудом вышел на свободу, и теперь обратно его не вернешь! Там, говорит, сидел один тип. Такие вещи говорил, — Бежан прямо лопался от злости. Как заладил одно: что это за наказание — кормят, поят, вместо того чтобы каждое утро да вечер нам в лицо плевать! А Бежан наш ему и скажи: «Если ты не заткнешься, я самолично буду тебе в лицо плевать». Представляешь! Хи-хи-хи!

Кириле закашлялся, покраснел как бурак. Он кашлял и ударял себя кулаком по колену. Сквозь кашель он все же успел позвать Зину и велел принести воды.

— Выпей вина, — сказал Леван.

Кириле махнул рукой:

— Вино мне не поможет.

Зина принесла воду и тотчас же ушла. Кириле выпил воду, пришел в себя, наклонился к Левану и подмигнул ему:

— Хорошая девушка, правда? Если бы не она…

В это время в ресторан вошел артист местного театра Шукри Дадиани. Он подошел к столику и, приложив руку к груди, почтительно поздоровался:

— Мой привет обществу!

Шукри был красив, хорошо танцевал, чем вызывал восторг у местных жительниц. И какая бы пьеса ни шла, ему всегда удавалось протанцевать на сцене «картули».

— Прошу к нам, Шукри! — пригласил его Леван к столу.

— Нет, спасибо, я ищу друзей, вот и заглянул сюда.

Несмотря на то что Шукри и Леван были ровесниками, Шукри относился к Левану с большим почтением, Этим он хотел показать, что, хотя он и живет в провинции, держать себя умеет и знает цену писателям.

В душе он, вероятно, мечтал о том, чтобы Леван в своем очерке упомянул и его, но виду не подавал и держался гордо и независимо.

Он все-таки подсел к столу: ему всегда приятно было беседовать с Леваном. Он заказал Кириле две бутылки вина и спросил закуску. Затем, словно не доверяя Кириле, сам прошел на кухню. Вернулся он скоро, потирая руки, и сообщил, что все в порядке, сел, перекинув ногу на ногу, и обратился к Левану:

— А что, если мне сыграть Иеремию Царба?

Леван чуть не расхохотался. Вот уж роль — раздолье для Шукри: облачится он в чоху и попляшет вволю.

— Не знаю, но, наверно, будет неплохо…

— Вот и я так думаю! — Шукри развел руками, наполнил стаканы и торжественно начал: — Если позволите…

Леван улыбнулся. Он попался, как рыбка в сети, и отсюда ему не выбраться. Если он откажется пить, то Шукри станет его кровным врагом.

— Ну вот, пошел тамада! — сказал Кириле.

— Я хочу выпить за здоровье нашего дорогого гостя, — продолжал Шукри, — и вы, пожалуйста, ничего такого не думайте?

Леван так не понял, что значит «ничего такого». За его здоровье так же пили и другие, добавляя «ничего такого».

Позднее к их столу присоединились какие-то рыбаки. Он» тоже заказали вина и закуски. Шукри выпил за их здоровье и затянул песню. Рыбаки стали ему подпевать.

Кончив петь, Шукри поднял два полных стакана и стоя выпил за театр и литературу. Рыбаки встали и тоже выпили. Шукри стоял опустив голову, держа руку на груди, будто этот тост в первую очередь касался его. Когда все выпили, Шукри обнял и расцеловал Левана. Рыбаки снова попросили вина, а Шукри опять затянул песню.