Я узнал его по голосу, но все же спросил:

— За что же?

— Ведь я будил вас каждый день перед зарей…

Каждый из правоверных должен хотя бы раз в жизни совершить паломничество в Мекку. Поэтому в сезон хаджа не хватает мест в самолетах, летящих в священный город мусульман. Один за другим вылетают из Карачи дополнительные самолеты, чтобы разгрузить переполненный аэропорт. На пароходах, берущих курс к берегам Аравии, верующие занимают в это время все 6 тыс. пассажирских мест, которыми располагает пакистанский торговый флот. Внушительное зрелище представляют и массовые моления в дни праздников.

Однажды молодой мулла, живший по соседству с моим приятелем, дал нам повод для размышлений. На вопрос, почему он избрал именно это поле деятельности, он спокойно ответил:

— Мое призвание — руководить своей паствой. Если завтра я скажу прихожанам, что вас, например, следует убить, вы будете растерзаны.

Вскоре после полного провала на выборах «Джамаат-и ислами» попыталась проверить свое влияние на верующих, для чего избрала отнюдь не добропорядочный метод. В газетах появилось сообщение, что в Пакистане найдена книга д-ра Пинаса-бен Нахима «Турецкое искусство любви в иллюстрациях», изданная в Лондоне, в которой якобы допущены непочтительные высказывания в адрес пророка Мухаммада.

В Пакистане злополучной книги никто не видел, но она стала причиной крупных волнений, особенно после того, как амир джамаатовцев Маулана Маудуди заявил, что указанная книга «глубоко оскорбила чувства мусульман, а ее автор, отбросивший всякое приличие и скромность, виновен в чудовищном, невиданном преступлении».

В ответ на такое заявление толпа немедленно сожгла два этажа британского консульства на Рейс-курс-роуд в Лахоре и три автомобиля. Руководили этим студенты из джамаатовской организации «Ислами Джама-ат-ут-тулаба», возглавлял которую сын амира Маудуди — Абу Зафар. Демонстрации были организованы в Равалпинди и Лаялпуре.

В ответ на представление пакистанского правительства по поводу книги английский верховный комиссар в Пакистане сэр Сирил Пикард ответил, что он «искренне сожалеет и серьезно озабочен по случаю возможных оскорблений, нанесенных исламу в Англии», но подчеркнул при этом, что «английское правительство не осуществляет контроль над изданиями».

На следующий день вопрос о «турецкой любви» был поставлен в иную плоскость. «Дейли ньюс» вышла с аршинным заголовком. «Кощунственная книга — дело рук русских». После столь категорического утверждения был поставлен крошечный вопросительный знак. Собственный корреспондент газеты из Лондона передал высосанную из пальца версию, что «русские агенты использовали эту книгу для саботажа визита премьера Хита в Пакистан», где он рассчитывал остановиться на пути в Сингапур.

Вскоре дотошные репортеры лондонской «Дейли экспресс» установили, что книга написана давным-давно и повторно издана пять лет назад в Нью-Йорке издательством «Тауэр Букс». Английские книготорговцы приобрели часть тиража, однако ни одного экземпляра в Пакистан не отправлялось.

Тем временем буйства в стране продолжались. В течение пяти дней только в Карачи было разгромлено 600 магазинов и лавок, главным образом винных. Госпитали превратились в вытрезвители. Они были переполнены пациентами, напившимися до бессознательного состояния.

Газетная «утка» лопнула. Но искусственно раздутая сенсация в конечном итоге причинила ущерб именно Пакистану, и вряд ли стоило подробно рассказывать о ней, если бы она не оказалась достаточно яркой иллюстрацией методов, которыми пользуются реакционные боссы для достижения своих целей.

Писать о Мултане, как о современном городе, сложно, хотя по населению он занимает в стране пятое место. Крупнейший в Пакистане магистральный газопровод, проложенный от месторождения Суи к столице, проходит через Мултан. Это позволило построить в окрестностях города на реке Чинаб ряд химических предприятий, в частности по производству искусственных удобрений. Здесь сходится несколько железных дорог и построена крупная тепловая электростанция, поэтому Мултан стал значительным транспортным энергетическим центром. Почти вся остальная промышленность осталась на полукустарном уровне.

В одном из тенистых парков города стоит изящная мечеть, содержащаяся в идеальном состоянии. Ее роскошные мозаичные орнаменты не потеряли ни кусочка смальты. У небольшого бассейна сидят несколько стариков в чалмах. Они словно изваяны из темного камня и похожи на ученых-богословов. На самом деле это нищие, но особого склада: они не клянчат подаяния, а собирают дань и делают это строго, с преувеличенным уважением к своей профессии.

Одна из передовых в «Морнинг ньюс» называлась «Нищие». В ней говорилось, что представители этой профессии под предводительством некоего Нурула Хака формируют свой «профсоюз, который призван защищать их права и интересы». Н. Хак заявил, что ассоциация нищих «Анджуман» намерена вскоре открыть отделения по всей стране и созвать в Карачи конференцию, на которой «могут быть представлены даже иностранные делегации». Между прочим, новоявленный президент «Анджумана» декларировал, что ассоциация «не будет поддерживать ни одной политической партии. Ее задача — улучшить положение нищих».

Столь многообещающее заявление говорит о существовании широких связей между нищими, а сам факт появления передовой статьи указывает, что нищенство действительно является достаточно важной социальной проблемой. Однако газета выражает недоумение, почему нищие называют свою ассоциацию профсоюзом: «ведь по сути дела они сами являются эксплуататорами, паразитирующими за счет общества». Однажды мне попалась заметка «Богатый нищий». В ней рассказывалось, как один из хайдарабадских побирушек, выдавая замуж свою дочь, устроил шикарный ужин. В качестве подарка он приволок 50-килограммовый мешок монет достоинством в рупию. (Монета, крайне редкая в обращении.) Затем, растрогавшись, он преподнес каждому из приглашенных по золотой монете, а жениху отвалил семь штук.