Шрифт:
— Кати другой! — командовала ухарски «Змея».
Приказания выполнялись, как в волшебной сказке.
При появлении второго бочонка Истомин выдернул из за пояса блестящий остро-отточенный кинжал и повелительно крикнул:
— Вставай, команда, принимай присягу!
Все за исключением «Змеи» быстро вскочили с мест и молча выстроились кругом.
— Повторяйте за мной! — командовал атаман.
— «Клянусь животом матери, головой отца, прахом дедов и прадедов, что буду верен священному братскому союзу и никого не пощажу ради блага его и благополучия. Клянусь собственной головой, что не выдам брата своего, хотя бы перед стоящей впереди виселицей. Аминь».
Повторив все сказанное, присутствующие торжественно подходили один за другим к «Змее», принимали от нее большой железный ковш с водкой, безостановочно осушали его и закусывали куском черного хлеба с солью, схватывая таковой ртом с лезвия кинжала, находящегося в руках Истомина.
По окончании церемонии атаман сразмаха всадил кинжал свой в лежащего около него пуделя и торжественно произнес:
— Так будет поступлено со всяким, нарушившим данную клятву.
Затем снова началась бурная попойка и только с рассветом подземелье опустело.
Обо всем происходившем свидетельствовал лишь бездыханный труп пуделя с пробитым сердцем.
IV.
Молитва.
Царила темная ночь. На Волге ревела буря и гулко грохотали цепи прикованных лодок и барж.
В одном из домиков Худицкого шла обычная попойка, в другом же было тихо и темно.
Около полночи в неосвещенное помещение вошли один за другим пять человек во главе с хозяином Худицким.
Вспыхнул слабый огонек спички и все пятеро исчезли в отверстие, образовавшееся под приподнятой с припечка чугунной плитой, которая тотчас же захлопнулась.
Спутники Худицкого проползли за ним несколько узких подземных коридоров и очутились в просторном помещении, переполненном сундуками, мужским и женским платьем и проч всевозможными вещами.
— Здесь склад наших «товаров», — пояснил хозяин и, взявши лежащую на полу железную палку, ударил ее концом по еле заметному выступу в верхней части одной из стен подполья. Послышался незначительный треск и несколько выше выступа открылась небольшая замаскированная дверка.
Приставив к стенке один из сундуков, Худицкий влез в образовавшееся отверстие и за ним последовали все остальные.
Пройдя еще два узких коридора, пятерка очутилась в новом просторном подполье, где по стенам висело всевозможное оружие и различные приспособления для взломов.
— Это мой деловый кабинет, — гордо пояснил путеводитель, усаживаясь на земляном выступе, покрытом ковром. Тут же уселись и все остальные.
— Ну-с, господа, не теряя дорогого времени, приступим к делу, — проговорил Худицкий, закуривая трубку.
— Слово за Яшкой, — кинул Истомин, наливая стакан спирту из стоявшего рядом бочонка.
Яшка с жадностью осушил подаваемый стакан, внушительно крякнул и приступил к изложению выработанной программы предстоящих действий.
— Прежде всего надо выручить оставшихся в «мешке» товарищей Ваську и Сашку. Мне удалось узнать, что завтра утром поведут их к следователю в здание окружнаго суда. Конвоиры известны, пьют — как олимпийские боги. Приведут их рано и до прихода следователя поместят внизу. Надо захватить бутылку лучшего коньяку с «собачкой» позабористей, чтоб оглушило с первого глотка. Один войдет и угостит, другие принесут на своих плечах татарские бишметы; шапки можно принести в карманах. На случай захватить «орехов» по крупнее.
— Резонно сказано, — одобрительно промычал Истомин — Твоя, Яшка, затея, твое и дело. Помощниками будут Сережка и Лютиков. Худицкий добьется свидания, его знают и пропустят без затруднения.
— Аминь, — сказал Худицкий и все пятеро, чекнувшись, выпили по стакану спирта.
Яшка продолжал доклад.
— Братия рассортирована в должном порядке и размещена в местах надежных. Выборы старост отделов прошли удачно. Паспорта у всех в порядке. На всех главнейших пунктах имеются городовые «из своих», сигналы знают в совершенстве. Хохол и Архирей произвели кой-какие разведки. Намечены пока: лавочник около Лапшинской мельницы, Любимов, на Предтеченской, и Огородников, на Заводской. Обработка безопасна и выгодна, денег, как слышно, у всех порядочно.
— Молодец, Яшка! — крикнул Истомин, поднося стакан спирта докладчику — Пьем за твое здоровье и пожелаем вечной памяти намеченным к отходу в царство небесное. Да здравствует наш священный союз!
Снова все пятеро чекнулись и осушили стаканы.
На молитву! — скомандовал Истомин.
Все опустились на колени, обратив пьяные лица к стоявшему на сундуке деревянному изображению идола.
Истомин импровизировал:
— «Помяни, великий Зевс, и упокой в местах злачных тех рабов твоих, кои прибудут к тебе по милости нашей. Помяни и нас, благодарных чад твоих, и неоставь своей помощью. Аминь».