– Как? Ты знаешь, что это Генри Смит?
– удивилась Аэлита.
– Представь, несмотря на всю мою неприязнь к нему, он продолжал по-особенному относиться ко мне. Честное слово!

– В самом деле?

– Есть вещи, в которых женщины не ошибаются.

– Ты так считаешь?
– Анисимов задумался.

– По неуловимым мелочам они кое о чем догадываются. Понимаешь?

– Пытаюсь понять. Неужели даже у такого негодяя есть какие-то человеческие чувства? И он хотел тебя спасти...

– Почему меня спасти? Тебя! Речь шла о тебе. Он телеграфировал, что только я смогу это сделать.

– Или ты в самом деле была ему настолько дорога, что он любой ценой хотел уберечь тебя от ядерного взрыва над Куполом Надежды...

– Как?
– ужаснулась Аэлита.
– Ядерный взрыв?

– Да. Они замышляли его. Или... в Нью-Йорке тебя удобнее было захватить, чтобы грозить мне расправой с тобой.

– Чудовищно! Но это значит, что мой папка прав! Он не отпустил меня одну. Согласовал с Москвой. И выходить из отеля не позволяет. Они с мамой сейчас вернутся.

В дверь постучали.

– Может быть, это они, - сказала Аэлита, направляясь к двери.

– Просим извинить нас, миледи, - произнес незнакомый Аэлите благообразный седой джентльмен.

– Входите, профессор О'Скара, - обрадовался Анисимов.
– Вот уж кого не ожидал увидеть! Познакомьтесь с моей женой.

– Мы с доктором Стиллом рады выразить восхищение и ею и ее супругом, поклонился профессор О'Скара, пропуская вперед доктора Стилла.

– Это мои товарищи по испытаниям, - представил Аэлите вошедших академик.
– Они подтвердили, что Вольтер был прав: истинная мужественность проявляется во время бедствия.

– Но бедствие, к счастью, позади!
– воскликнула Аэлита.
– Что будете пить? Виски, коньяк, кофе?

– Не уверен, не уверен, что позади, хотя все в руках господних, отозвался профессор О'Скара.

– Если позволите, то кофе с коньяком, мэм. Мы долгое время были лишены этого. Не удивляйтесь нашему появлению, академик, - непринужденно заговорил доктор Стилл.
– Приключения, "вилла-гроб", безвременье сделали нас с профессором на время заметными людьми. Мода капризна как дитя. Только этим я объясняю, что ваши коллеги оказались в Нью-Йорке, в ООН, где создается комиссия по антарктическим делам.

– Судьба и воля господня влекут нас все-таки в Антарктику. К тому же личная просьба американского президента...

– Это меня радует, - признался Анисимов.
– Даже президент!

– Если так, то нам с доктором Стиллом, очевидно, надо принять приглашение и войти в число двадцати членов комиссии. Может быть, это несколько смягчит для вас удар.

– Какой удар, профессор О'Скара?

– Профессор имеет в виду, что председателем комиссии будет жирный Броккенбергер, который так предвзято вел пресс-конференцию.

– Броккенбергер?
– воскликнула Аэлита из соседней комнаты, куда унесла ребенка.
– Враг искусственной пищи номер один? Под этим черным знаменем он победил на выборах в Айове.

– Тогда дело еще более осложняется, - нахмурился профессор О'Скара. Может быть, президент имел это в виду?

– Это действительно удар для меня, джентльмены. И я ценю вашу готовность смягчить его.

– Мы прежде всего ученые, академик. И мы будем руководствоваться своей совестью. Это мы можем обещать, - произнес профессор О'Скара.
– И уже пообещали Белому дому.

– Что касается меня, то я уже грешу против своей совести, академик, соглашаясь участвовать в оценке моделирования грядущего.

– Почему, доктор Стилл?

– Да потому, что нельзя моделировать условия существования грядущего человечества, у которого нет будущего.

– Простите, доктор, как вас понять?
– вмешалась Аэлита, успевшая заказать по телефону кофе.

– Я сторонник прогноза такого грядущего, когда человечество, по существу, изжившее себя, если и уцелеет в ядерный век, в век бездумного осквернения среды обитания, то все равно не сможет существовать в условиях возрастающей по экспоненте энерговооруженности. Сверхэнергетика будет связана с такими мощными полями, в которых не выжить никаким биологическим системам, в том числе и человеку.

– Что же, по-вашему, разуму придет конец?
– с вызовом спросила Аэлита.

– Нет, почему же, мэм? Эстафету разума у людей примут ими же созданные кибернетические системы, более совершенные, чем наши организмы, более приспособленные для условий сверхцивилизации. А эти условия определяются законом роста энерговооруженности. Если его экстраполировать, можно вычислить, когда человек уступит свое место на Земле киберу.

– Это невероятно, доктор!
– возмутилась Аэлита.
– Гадко!