Скользнув по шеренгам бутылей, он увидел, что сегодня появилось новое вино. Вначале он взял "Бычью кровь", потом заменил на светлое "Европейське". Сейчас он находился с девушкой, да и вообще опасался пить.

– Сгодится сухое?

Рая пожала плечами:

– Все равно.

Отпила, обтерев с горлышка слюну. Но тепло ее губ, нагревших стекло, осталось. Как передала поцелуй! Благодарный ей, он достал из-за пазухи одну из груш, подаренных Федосом.

У Раи сразу прорезалась речь:

– Груша!

– Дарю насовсем.

– А чем будешь закусывать?

Вернула, оставив на душистой мякоти плода очертания своих маленьких, но белых и твердых зубов. Он съел этот след, оставив свои зубы. Получился поцелуй более глубокий. Рая оживилась, расстегнула пальто. Оправила юбку (не такую уж и голубую, как оказалось вблизи, а застиранную и державшуюся кое-как), чтоб прикрыть порванный на колене чулок. Каким-то особенным движением маленьких рук отбросила свои темные волосы в спутанных завитках. В ячеях ее кофты проступили маленькие пухлые груди. Охватывая взглядом эту небрежную Раю, светившую в разных местах такой обжигающе-белой кожей, что захватывало дыхание и зубы ломило, как от ключевой воды, он подумал с тоской: почему счастье с этой девушкой для него невозможно? Признаться ей в любви? Должно быть, ей все равно, кто ее любит: он или другой. Сделать предложение? Ответит, что замужем. Какой же выход из положения?

Сова ударила клювом за спиной, поторапливая к действию. Он наклонился и поцеловал Раю. Она не раскрыла рта, но ответила. А ответив, рассердилась:

– Жора, не дури.

– Так не годится, Рая! Не по-честному...

– При всех! Как тебе не совестно?

– Кто смотрит!

– Отстань лучше...

На этот раз он добился своего. Она ответила страстно, обхватив его за шею. Поцелуй мог быть бесконечен, но они захлебнулись.

– Кровь...

– На, запей вином.

Она удивленно смотрела:

– Что с тобой? У тебя даже глаза изменились...

Не зная, что ответить, оттянул свитер, показав отметину на плече.

– Акула хватила, плавником.

Рая обомлела:

– Какой превосходный синяк!

Сразу ослабив свою женскую настороженность, она приступила к обследованию, воспринимая его как пациента, которому надо помочь. В этом профессиональном общении, исключавшем интимность, он сразу все потерял. Он сам все испортил!.. Теперь все пропало.

– Сбрехал насчет акулы?

– Немножко есть.

– А откуда кровь? Просто подрался?

– Да.

– Меня, Жорка, не проведешь!

– Ясное дело.

Довольная, она засмеялась, показав ямочки на щеках... Что ни говори, а отношения все же сошли с мертвой точки! Море открыло на Раю глаза, но море и мешало. И если дело пойдет так, как он наметил, то Рая будет второй "Шторм", который ему надо поднять. Куда она денется от него? Она будет уступать и уступит.

– Рая, ты замужем?

– Зачем тебе?

– Хочу знать.

– Была с одним, - ответила она.
– Остался у нас, неженатый...
– И добавила, помолчав, глянув на него исподлобья: - Горевала я с ним.

– Почему?

– Был такой... тоскливый. А как задумается... на полдня! И люби его, люби, люби...

– А сам?

– Как увидел меня, простоял на улице час. Я думала, пьяный...
– Она сделала пальцем ручеек из пролитого вина.
– Под вечер пришел, продал дрова на шампанское: "Выходи замуж!" - И засмеялась, не меняя выражения лица.

– Что же дальше?

– Ушел сам! И нет его...
– Она покачнулась, и он ее подхватил, думая, что опьянела.
– Давала на переливание, - объяснила она.
– Нашей одной, лежит на сохранении. Да ты ее знаешь.

– Кто такая?

– Настя.

– Настя! Что с ней?

– Вроде обошлось...
– Рая подняла голову: - Тебе плохие сны не снятся?

– А тебе?

– Мне снятся.

– А мне нет.

– Потому что ты! Ты появился тут, запутал всех, закрутил... Чего ты ходишь за мной, выпытываешь?
– заговорила она, дрожа, поднося к глазам кулачки и опуская их.
– Что ты сделал сам? Ты Машу, эту глупую, бросил, посмеялся над ней! Ты Настю обманул! Ты друга своего оставил, растоптал... Ты противный, холодный, жестокий... как пень!..

Никто еще не говорил ему такое.

Рая была как невменяемая, что на нее нашло? Не спасли мальчика? Но ведь она не просто кто-то: медицинская сестра. Ведь не глупа! А при чем тут Володя? Каким образом он его "растоптал"? Что не всегда отвечал на письма, не приезжал? Он работал на спасениях, и Володя знал... Но это ее бешенство, чисто женское, смешавшее все, было так похоже на забытье, что он не перебивал. Лишь отводил ее слова теми отрывочными возражениями, которые возникали в голове. Наверное, причина в том, что ей плохо, одиноко. Просто она устала!..