Лом уже докатился до ноги и больно стукнул по ногтю большого пальца, въехав прямо в него. Штабной уже просёк, что на лом надо плюнуть и просто мочить врага хоть шокером, хоть голыми руками, пока тот ещё в захвате. Искатель, превозмогая боль в ногте, поддел ногой лом и толкнул в сторону штабного. Немного подскочив, лом покатился уже в обратную сторону и оказался на пути штабного, который запнулся и полетел наземь.

Оставался финальный штрих: вывернутую руку когтистого боец направил когтями на падавшего штабного. Под весом своего тела, двигавшегося с немалым ускорением, он башкой нашампурился прямо на когти бестиара. Не медля, искатель спихнул ногой башку с толстых спиц когтей монстра и, рассвирепев, пригнул лапу к земле. Ногой он прижал когти к земле, а рукой стал выламывать их под углом.

Бестиар издал звук, средний между рёвом и визгом. Пользуясь тем, что монстр был сильно ослаблен, искатель выскочил из его захвата, развернулся и собрался добить башкой о кромку калитки. Но вдруг, с неожиданной для раненного прытью, монстр рванул в сторону, перепрыгнул забор и исчез в густой тьме, начинавшейся сразу за пределами освещённой территории двора.

Искатель поднял лом и медленными шагами стал двигаться к жалкого вида мужчине, который стоял недалеко от него ни жив, ни мёртв. Видя приближающегося бойца, он упал на колени и с мольбой в глазах смотрел на бойца, не в силах даже вымолвить слова пощады.

Искатель, продолжая размеренный шаг, замахнулся тяжеленным ломом.

Глава 6. Не то враг, не то союзник. Часть 1-1

Искатель уже находился вплотную к стоящему на коленях помощнику штабного. В его намерениях не было ждать каких-то объяснений, тешить своё самолюбие и превосходство в физической силе и ловкости и затягивать момент расправы — он просто собирался убить врага, ибо помощник врага — тоже враг. Оба трупа можно было сначала обыскать на предмет как полезных, так и провоцирующих вещей — например, таких, которые могли бы выдать местоположение тела.

Левой рукой искатель крепко ухватил мужичка за плечо, чтобы не промахнувшись нанести единственный решающий удар. В ту же секунду, помощник, видя, что в мгновение ока станет жертвой, крепко схватил искателя за кисть руки и, не поднимая взгляда, сбивчиво прошептал:

— Не надо. Я с ними не заодно.

Искатель припомнил эпизоды недлинного подслушанного диалога, где штабной сулил сомнительного, в общем-то, характера бонусы этому человеку, и исходя из этого точно можно было сказать, что этот — не боец, не из штабных. Факт.

Правда его нерешительность и неопределённое поведение, по которому трудно судить о том, на чьей стороне он находился, не давали повода доверять.

— Да, ты не из штаба, и не связан с ними. Допустим. Но ты был готов помочь этой гниде убить меня.

— Это не так, — захлёбываясь сбивчивым шёпотом снова заговорил мужичок.

— Ладно с монстром — тут всё ясно, — продолжал искатель. — Ты труханул, как сделал бы это любой человек. Я помню первую встречу с этим когтистым — едва одолел его, и для этого пришлось взять себя в руки. Но в бою ты был на его стороне. Преступник — не только тот, кто убивает, но и тот, кто на это смотрит.

— Минуту. Пожалуйста, дай мне объяснить, — изредка через нервный шёпот начал пробиваться голос. — Ты видел сам — я не обучен искусствам вести бой. Я думаю, и из штабных не все обучены, но защищать свой режим — практически их инстинкт. Я сначала растерялся… Вот. Но потом просто понадеялся, что ты его убьёшь, и тянул время…

— Для этого ты ему подкинул лом, которым он мне собирался черепушку проломить?

— Что мне оставалось? Создать видимость поддержки… Как ещё? Вдруг победил бы он? Мне бы пришёл конец, пойми он, что я против него.

— Снова допускаю. А чем объяснишь неприязнь к этим шакалам? Почему я должен верить? Встань, довольно стоять на коленях.

— Просто объясню, — начал понемногу приходить в себя мужичок, и голос его становился и ровнее, и бодрее, и громче. — Я не хочу к ним идти работать, а мне уже не первый раз намекают, что могут туда взять. Если я прямо скажу, что я в гробу видел пресмыкаться перед командой отборных сволочей, пусть и хорошо экипированных, мне сразу… — мужичок провёл ребром ладони по горлу.

— Так-то оно так, — машинально подтвердил искатель, имевший, несмотря на потерю памяти, устойчивое представление о подлости и жестокости сформировавшейся в мире системы ценностей и построения власти. — И всё же: чем тебе там было бы плохо? Я так понял, ряд свобод у тебя мог бы быть и, кто знает, может потом ты пошёл бы дальше. А?

— Как можно иметь больше свобод, когда начинаешь шестерить на ненавистных, по сути, тебе людей? Свобода — это, прежде всего, состояние внутреннее.

Последние слова возымели действие на искателя. Рассуждения имели очень честный, как казалось, мотив. Впрочем, ему могло так показаться по той причине, что он тоже разделял подобное мнение. На внешний вид, этот мужичок, хоть и побоявшийся смерти, но всё же не унизившийся до чрезмерности, не был похож на штабного или кого-то из тех, кто хоть каким-то образом связан с так называемым правопорядком.