Он что-то прошептал сыну, который кивнул и обратился к Элен:

— Мисс Кейпел, разумнее будет не оставлять ее одну.

Элен, преисполненная ощущением важности своей миссии, хотя не уверенная в ее успехе, поднялась по лестнице в Красную Комнату. У двери она остановилась, услышав сдавленные рыдания. Поскольку никто не ответил на ее стук, она вошла без приглашения и увидела, что Симона лежит на кровати, спрятав лицо в подушки.

— О, ваше чудесное платье! — воскликнула девушка.— Вы же его испортите!

Симона подняла голову. Ее лицо было залито слезами.

— Я ненавижу это платье! — огрызнулась она.

— Тогда снимите его. Во всяком случае, вы будете чувствовать себя свободнее в пеньюаре.

Симона так привыкла, что ее обслуживают, что не выразила ни малейшего протеста, когда Элен стянула с нее через голову платье, узкое, как тесный футляр.

Девушка долго выбирала в обширном гардеробе Симоны замену ее вечернему туалету. Увидев такое множество красивых платьев, она почувствовала зависть, в которой не хотела признаться даже себе самой.

— Какие чудесные у вас вещи! — сказала она, подходя к кровати с выбранным пеньюаром — охапка креп-жоржета и кружева — еще более воздушным и нарядным, чем вечернее платье.

— Какой толк от всего этого? — с горечью спросила Симона. — Их не увидит ни один мужчина.

— А ваш супруг? — напомнила Элен.

— Я сказала — мужчина!

— Дать вам таблетку аспирина от головной боли? — спросила Элен, которая решила убедить молодую женщину в том, что приписывает ее дурное настроение физическому недомоганию.

— Нет, — ответила Симона. — Я действительно отвратительно себя чувствую, но голова тут ни причем, я просто ужасно несчастна.

— Но ведь у вас все есть! — почти крикнула Элен.

— У меня есть все, но нет ничего, чего бы мне хотелось… Вся моя жизнь была сплошной жертвой. Если я чего-нибудь хочу, у меня это немедленно отнимают.

Она села и уютно устроилась на кровати, приготовившись к откровенному разговору. Слезы смыли грим, но буря не затронула ее лакированную прическу, и волосы блестели, как гладкая черная эмаль.

— Стефан Райс когда-нибудь ухаживал за вами? — спросила она.

— Нет, — ответила Элен. — Но если бы ухаживал, я бы вам не сказала. Такие вещи надо держать в тайне.

— Но, милочка, как это можно сделать? Люди ведут светскую жизнь, ходят на балы, в рестораны и так далее. Тут без мужчины не обойтись.

— Я думала не о вас, — уточнила Элен. — Я, естественно, говорила о себе.

— О себе? Разве у вас есть любовник?

— Конечно! — небрежно ответила Элен, вспомнив пророчество доктора Перри. — Очень жаль, конечно, но я больше интересуюсь своими делами, чем вашими. Я знаю, что вас снимали для газеты и что вы пользуетесь известностью. Но для меня вы просто представительница определенного типа женщин. Таких, как вы, всюду полно.

Симона недоверчиво смотрела на Элен, которую она до сих пор едва замечала, как что-то маленькое и незначительное, в переднике и с тряпкой. Она была удивлена тем, что это ничтожество претендует на собственное мнение, но не смогла отойти от избранной ею темы разговора.

— Что вы думаете о Стефане? — спросила она.

— Он мне нравится, — ответила Элен. — Но я думаю, он не очень-то порядочный человек. Он не должен был оставлять нас в трудную минуту.

— Оставлять? — откликнулась Симона, выпрямляясь, как пружина.

— Да, он ушел и сказал, что не вернется. Разве вы не знали?

Элен была поражена эффектом, который произвела на Симону эта новость. Молодая женщина сидела неподвижно, словно заколдованная, крепко прижав руку к губам.

— Куда он пошел? — тихо спросила она наконец.

Элен решила основательно разрушить иллюзии Симоны и честно ответила:

— Он пошел в бар.

— То есть вы хотите сказать, к той женщине!

— Если вы имеете в виду дочь хозяина заведения, то он говорил о ней в кухне. Он сказал, что не хотел бы уезжать, не простившись с ней.

Она сразу же поняла, что напрасно упомянула об этом, так как Симона залилась слезами.

— Он ушел! — рыдала она. — Он у той женщины!.. Как он мне нужен… Вы не понимаете. Это меня убивает… Я должна что-то сделать!

— Не расстраивайтесь из-за него, — уговаривала ее Элен.— Он вас не стоит. Вы только унижаете себя.

— Замолчите. И выйдите из моей комнаты.

— Мне совершенно не хочется быть незваным гостем,— гордо сказала Элен, — но мне приказано не оставлять вас одну.