«Если бы ее можно было удержать хотя бы в таком состоянии, — подумала Элен, — то она справилась бы с любым мужчиной».

Миссис Оутс остановилась, отдуваясь, как дельфин, и Элен захлопала в ладоши.

— Я тут сидела, — объявила миссис Оутс, — и думала. Я долго раздумывала. Меня беспокоит эта сиделка. Почему она всегда говорит, словно ее рот полон крошками, или хлебными корками, или другой едой?

— Не знаю, — ответила Элен.

— Я все сидела здесь и думала, — сказала миссис Оутс. — И теперь я знаю. Она пытается говорить не своим голосом. Она говорит на разные голоса — своим и чужим, как старуха наверху, в Синей Комнате. И ходит она не своей походкой. Она все время должна помнить о том, чтобы не стучать ногами, словно давит тараканов. Ну, догадываетесь теперь?

— А вы догадываетесь? — с беспокойством спросила Элен.

— Ну, может быть, она вовсе не женщина, как мы с вами, может быть, она…

Миссис Оутс внезапно остановилась и уставилась на что-то. Элен оглянулась и увидела, что в открытой двери стоит сестра Баркер.

Элен отступила перед взглядом сестры Баркер, ибо ей никогда не приходилось видеть такую открытую и беспощадную ненависть в человеческих глазах.

Было совершенно очевидно, что сестра Баркер слышала слова миссис Оутс, но Элен сделала слабую попытку объяснить их по-иному:

— Мы только что говорили о леди Варрен. Удивительная женщина, верно?

Сестра Баркер игнорировала эту увертку. В торжественном молчании она прошла по кухне и взяла с плиты чайник.

— Нет горячей воды, — сказала она.

— Мне очень жаль, но печка потухла, — извинилась Элен за миссис Оутс. — Если бы вы подождали несколько минут, я вскипятила бы воду на своей спиртовке.

— Мне не надо помощи, — отрезала сестра Баркер.— Я умею делать свое дело. И доводить его до конца.

Слова, сами по себе совершенно безобидные, были произнесены таким тоном, который придавал им мрачное звучание. Так же торжественно и многозначительно сестра посмотрела на бутылку, стоящую на столе, потом на миссис Оутс, которая развалилась на стуле, словно мешок муки.

— Бренди, — заметила сестра. — В доме трезвенников.

Миссис Оутс тотчас же вызывающе подняла стакан и, запинаясь, сказала:

— Ваше здоровье, сестра! Ваши злые пожелания да вернутся к вам сторицей.

Сестра Бартер коротко засмеялась.

— Понятно, — сказала она. — Скоро у меня на руках окажетесь еще и вы. Ну, с вами-то я знаю как обходиться.

Миссис Оутс не успела опомниться, как сестра удалилась.

— Ну и ну! — выдохнула миссис Оутс, принюхиваясь. — Что за скверный запах! От нее так и разит бренди. Пусть она лучше не пытается устраивать со мной свои штучки, и нечего меня обзывать, или я дам ей по уху… Меня этим не проведешь.

— Этим? — отозвалась Элен.

— Этим самым. Кто может сказать — она женщина или мужчина?

Голос миссис Оутс опустился до хриплого шепота, и Элен уяснила весь ужас своего положения, когда миссис Оутс, схватив стакан с бренди, жадно осушила его большими глотками. Было ясно, что последний хранитель Элен ускользал от нее, оставляя ее наедине с тайной загадочной сиделки.

Конечно, Элен могла надеяться на моральную поддержку профессора и его сестры, но они вряд ли взяли бы на себя труд помочь ей. Они всегда уплывали к доступным лишь им далям — бесстрастные и неуязвимые, словно тени.

Ребенком Элен была известна тем, что никогда не плакала, но сейчас она не выдержала и жалобно крикнула:

— Не надо! Я больше не вынесу.

Видя ее слезы, миссис Оутс удивленно посмотрела на нее.

— В чем дело, дорогуша? — спросила она.

— Я боюсь, — ответила Элен. — Вы все пьете. Скоро вы повалитесь, как бревно, и она будет делать с вами, что хочет. Вы как будто напрашиваетесь на это. Конечно, я сделаю все, что смогу, но она ведь может легко со мной справиться, так что от меня останутся рожки да ножки. А те наверху не поверят ни одному моему слову, пока не будет слишком поздно.

Элен почти кричала, и ее страстная речь имела желаемый эффект — миссис Оутс немного протрезвела. В свою очередь она прибавила мрачных красок в предполагаемую картину будущего.

— Она охотится за вами, — сказала миссис Оутс.— Она хочет избавиться от меня, чтобы с вами было легче справиться. Ну ладно, мы ей это не позволим! — С трудом проглотив слюну, она подвинула Элеи бутылку бренди. — Поставьте ее куда-нибудь, чтобы я не могла достать.

Элен быстро оглядела кухню, не замечая, как миссис Оутс, уже раскаявшаяся в своем благородном поступке, наблюдала за ней с болезненным интересом. Элен подвинула к высокому комоду табурет, став на него, забралась на комод, и, наступив ногой на полку стеллажа — рискуя свалиться обрушив ее, — водрузила бутылку на самый верх. Миссис Оутс не сможет достать ее оттуда, и Элен почувствовала себя немного более уверенно.