Руперт подошёл сзади и положил руку на плечо дворецкого:

— Здравствуйте, Герман.

Тот самый Герман удивлённо обернулся и смерил незнакомца взглядом. Его лицо расплылось в улыбке, сперва он протянул руку, но не сдержался и обнял младшего Свивера. От старика, как и прежде, пахло хозяйственным мылом, а руки не растеряли прежней силы. Но в объятиях он казался даже меньше, чем со стороны.

— Вас прям не узнать, господин Руперт! Сколько лет! — Дворецкий внимательно посмотрел в зелёные глаза и улыбнулся. — С возвращением.

— Я тоже рад вас видеть, Герман, — Руперт медленно зашагал в сторону парковки. — Как ваше здоровье?

— Бывало и лучше, мой господин. Давление скачет по несколько раз на дню, а про суставы я вообще молчу, того и гляди посыпятся. — И это было заметно, каждый шаг будто давался старику с трудом. — А вы, я смотрю, один. Честно говоря, я ждал вас с женой и парой ребятишек.

— Жениться и развестись я успел, но вот детей не завёл. Как-то у нас с этим не сложилось. — Руперт закурил и сквозь завесу дыма глянул на старика. — Я слышал, что война зацепила и Альгрид?

— Два дня бои проходили в северной части города, а центр даже подвергся бомбардировке. Прям с дирижаблей палили, — взгляд Германа словно застыл в воспоминаниях. — Потом передали по радио, что в заливе потопили вражеский крейсер и северяне отступили. — Старик махнул рукой, словно отгонял муху. — До южного пригорода война не дошла, не беспокойтесь, дом в полном порядке. Изменилось там немного: в паре помещений был сделан полный ремонт, часть мебели заменили, тут и там что-то подкрасили, но в целом всё как прежде.

— Странно, я думал он там каждую доску поднимет в поисках несметных сокровищ, — младший Свивер вновь затянулся.

— Будет вам, господин Руперт, — возразил Герман. — Ваш брат, может, и обладал скверным характером, но он не был сумасшедшим. Кстати, он ведь много писал вам. Почему вы не приехали раньше?

— Я не читал его письма.

Читал. Просто продолжал злиться на брата и своим молчанием хотел сделать ему больно. Руперт так и не нашёл в себе силы простить его.

Они вышли на парковку, и Герман остановился перед красивым чёрным автомобилем. Машина была новой и явно не из дешёвых. Высокая, с широкими окнами, хромированным бампером, под большими круглыми фарами блестели клаксоны, а на капоте красовалась фигурка рыси. Руперт не смог бы позволить себе такое авто.

— Сменили машину? — спросил младший Свивер, пока старик искал по карманам ключи.

— О да! Господин Райан купил её два года назад, — вновь оживился дворецкий. — Что интересно, здесь единая электрическая система. Повернул ключ, и нa тебе: зажигание, стартер и свет! Очень удобно, хоть я и долго привыкал. В двигателе восемь цилиндров, семьдесят пять лошадиных сил. Целый табун! При желании можно разогнаться до ста километров в час, но у меня уже не те рефлексы, я не рискну. Господин Райан оставил её мне…

«Неужели даже завещание составил? Не старый ведь был», — подумал Руп и молча сел на пассажирское место.

— У вас так мало с собой вещей, — произнёс Герман, когда Руперт небрежно кинул свой портфель на заднее сиденье, — неужели не планируете задержаться?

— Честно говоря, не знаю. Остальные вещи я оставил на хранении у транспортной компании, одна телеграмма, и они привезут их.

Он до сих пор не знал, сможет ли оставаться в родном доме, вот и не стал всё тащить с собой через границу.

Они въехали в город, и небо вновь затянуло тучами. Так было почти всегда — западный ветер гнал в залив влажный морской воздух, а горная гряда на востоке не пропускала его вглубь перешейка, воздушные массы остывали и то, что не выпало снегом в горах, чёрной тучей спускалось к Альгриду.

Город, в отличие от погоды, изменился сильно: появилось много новых жилых домов и даже улиц, тут и там на столичный манер открылись небольшие универсамы, скверы стали куда опрятнее, а старые постройки отреставрировали. Ближе к центру улицы становились уже, а асфальт сменялся брусчаткой. Некоторые здания, которые Руперт хорошо помнил исчезли, а на их месте появились другие. Вместо типографии стоял кинотеатр, на месте школы резьбы по дереву выросли жилые дома, а храм имени Святого Юстиниана исчез, уступив место красивому скверу, оформленному топиаром из кипарисов. Все эти перемены были единственными следами Второй Рельской войны. Альгрид исцелился.

— Остановите здесь, — произнёс Руперт, когда они проезжали мимо рынка.

Выйдя из машины, Руп сразу же уловил аромат свежей выпечки и пряностей. Тут и там покупатели спорили с продавцами о ценах, торговцы нахваливали свои ткани, приезжие пробовали традиционную грушевую настойку, пожилой усач запоздало выставлял туфли на прилавок, а уличный музыкант звенел губной гармошкой.

Руперт направился в самый центр рынка, миновал фруктово-ореховую палатку, обошёл стол со специями, протиснулся мимо мясного прилавка, мимоходом купил папиросы, обогнул стойку со шляпами и наконец остановился у цветочной лавки.