— Госпожа Валентайн, — поприветствовал младший Свивер, открыв дверь.

— Ах, Руперт, мой мальчик! Как ты вырос! — Герда Валентайн расплылась в улыбке и протянула свои сморщенные руки.

«Явилась-таки, старуха?».

— Вы, верно, за картинами? — после неловких объятий спросил Руп.

— Да. Ты уже читал завещание?

— Сегодня утром.

— Прими мои соболезнования, Руперт. Это такая утрата для всех нас!..

«Для всех вас».

— Благодарю, — сухо бросил Руп и жестом предложил войти.

— Ты, верно, помнишь моих сыновей? — позволив снять с себя пальто, спросила Герда.

«Этих истуканов не забудешь».

— Конечно. Осмунд, Остин, — Руперт по очереди пожал близнецам руки. — Давно не виделись.

Как раз в этот момент Герман принёс чай.

Руп и Герда уселись на диванчики, а близнецы всё так же неподвижно стояли за спиной матери, словно два охранника. Хозяин и гостья глотнули чаю, и повисло неловкое молчание. Герда поглядывала на Руперта, вытянув морщинистую шею, точно хорёк, выглядывающий из норки с опаской и любопытством. Госпожа Валентайн открыла было рот…

— Я полагаю эта картина первая? — Руп указал чашкой на полотно висевшее за спинами его гостей.

— О да, — оживилась женщина. — Твоя мать написала её, пока гостила у меня, будучи беременной отбой. Она целый день провела у мольберта, стоя на холме за границей участка.

Масляными красками матушка Руперта изобразила на холсте богато обставленное имение с Н-образным домом, выполненным в светлых тонах, роскошным садом с фонтанами и аллеей из сирени.

— Мой дедушка, Отто Валентайн, получил это поместье за подвиг во время дипломатической службы, — начала Герда. — В Первую Рельскую прямо посреди битвы при Дюдо он вскочил на коня, схватил мирное знамя и встал меж двух сторон! Выстрелы тут же стихли. Дедушка позвал обоих командиров, хорошенько отчитал их и призвал к переговорам. Войну и разделение Релии он, конечно, не остановил, но лидеры начали всерьёз рассматривать идею перемирия, и всего через два месяца оружие смолкло.

«Вот я и услышал эту историю в тысяча первый раз», — Руп глотнул чаю.

В детстве он восхищался храбростью Отто Валентайна, но с годами начал сомневаться, действительно ли имел место такой подвиг. Даже если история правдивая, то она наверняка выглядела куда прозаичнее, а сам дипломат, возможно, и не верил в успех своей затеи. Ну и, само собой, загадил все портки.

Герда продолжала рассказывать о дальнейшей судьбе своего деда, тряся обвисшими щеками, Руперт же слушал вполуха, потягивая чай и думая лишь о том, как бы поскорее избавиться от старухи.

— Вторая картина это та, что висит в кабинете, верно? — уточнил Руп, наконец отыскав паузу в монологе Герды.

— Да, пойдём, — дама поставила чашку на стол и встала, разглаживая одежду. — Мальчики, снимите пока эту картину. Мы будем на втором этаже.

Руперт пропустил гостью вперёд, и они вдвоём поднялись наверх. Сперва Герда как-то нерешительно озиралась, стоя в дверях, но всё-таки вошла в кабинет.

— Кстати, я не увидела на стенах фотографий…

— Я тоже, — пожал плечами Руперт. — Ни одной не нашёл.

— У меня есть фотографии твоей матери, стоило привезти с собой. Хотя бы портрет Райана остался. Очень похож.

— Вы часто бывали здесь, после смерти отца?

— Не сказала бы, чаще Райан сам приезжал ко мне.

— В самом деле? — вскинул бровь Руп.

«Не думал, что братец любил постарше».

— О да, история была нашей общей страстью, мы часами изучали старые трактаты, карты и спорили о правителях, — улыбнулась Герда. — У меня же он взял Фелицию. Я надеюсь, ты оставил её?

— Да, утром она гоняла бабочку во дворе, ходит где-то сама по себе.

— Вся в мать пошла. Как-то раз Райан приехал спустя неделю, как моя Феррика разродилась шестью котятами. Фелиция хвостиком всюду бегала за твоим братом, и я предложила ему забрать её.

Руп, конечно, удивился, когда узнал, что Райан завёл кошку, но чихать он хотел на подробности, его больше интересовало то, что висело у него за спиной.

— Что это за картина? — обернувшись, спросил Руперт. — Я был во всех местах, которые мама изображала на своих полотнах, но этот замок мне не знаком.

— Насколько я понимаю, ты не проявлял интереса к делу Ордена? — тон Герды неожиданно стал холоднее, улыбка исчезла с её сморщенного лица.

«Снова эта кучка снобов».

— Так дело в той горе сокровищ, о которой грезил Райан? — вслух произнёс Руперт.

— Дело вовсе не в сокровищах! — чуть не вскрикнув, возразила госпожа Валентайн. — Твоя семья не из-за денег этим занималась.

— Тогда в чём причина? — Руперт поправил очки.

— Если ты не намерен участвовать, то и обсуждать нет смысла. — Она обернулась на вернувшихся близнецов и указала на полотно. — Снимайте вот эту, мальчики.