— Послушай, Муса, — перебил его Каргабазарлы. — Если бы подобное предложение внес обыкновенный милиционер, тебе следовало ответить ему, что мы со временем разрушим и те тюрьмы, которые у нас остались с царского времени. Дорогой мой! Не тюрьмы строить надо, а школы! Больницы строить! Театры, родильные дома и гостиницы, чтобы обеспечить трудящимся счастливую, радостную жизнь. А тратить народные деньги на то, что предлагаешь ты, исходя из того, что сегодня-де у нас еще есть несколько паразитов на теле рабочего класса, неразумно. Лично я против твоего предложения. Но раз оно исходит от должностного лица, я ставлю этот вопрос на голосование. Кто за, прошу поднять руки? Смотри, никого! Кто против?

Зал единодушно проголосовал.

— Как видишь, съезд против!

Сразу же за Зюльджанаховым слово взял секретарь уездного комсомола Нури Джамильзаде:

— Достойно удивления, что беки, не выбранные делегатами волостных съездов, сидят рядом с делегатами в этом зале! Значит, чувствуют за спиной поддержку, иначе они бы сюда не осмелились явиться!

Уездный прокурор Текджезаде молча слушал выступавших, но сам что-то выжидал. Он пристально следил за поведением Зюльджанахова, который шумно выражал возмущение выступлением Нури, стараясь вызвать сочувствие соседей в президиуме.

Тогда слово взял я:

— Товарищи делегаты, меня удивляет не только присутствие беков в этом зале, но и то, что товарищ Зюльджанахов, говоря о своей работе, совсем не упомянул о деле бывшего председателя коопсоюза, пресловутого Кепюклю, которого ожидает суд, и об убийстве секретаря партийной организации Акеринской волости. А между тем есть люди, которые пытаются обвинить в убийстве Шираслана меня! Мало того, они стараются подтасовать факты, уговаривали врача-патологоанатома изменить данные экспертизы.

— Это надо доказать! — бросил кто-то из президиума (я не разобрал — кто).

— И докажу!

Омар Бекиров сузившимися кошачьими глазами скользнул по мне равнодушным, казалось бы, взглядом и продолжал упорно разглядывать делегатов съезда ряд за рядом.

Сардар Каргабазарлы нахмурился.

— Не стоит переходить на личности, — неожиданно прервал он меня.

Но я решил высказаться до конца:

— Мне сдается, что и в деле с Ширасланом, и в деле с Кепюклю, и в истории защиты беков замешаны одни и те же люди. Пусть те, кто по роду службы должны заниматься подобными делами, подумают над тем, что я сказал.

Неожиданным было выступление учителя из Акеринской волости Эльмара, который сказал, что убийцу Шираслана за два дня до совершения преступления видели вместе с Зюльджанаховым неподалеку от Мурадханлы. В президиуме все повернулись в сторону Зюльджанахова, но тот и бровью не повел, а потом встал и демонстративно вышел из зала. Омар Бекиров сидел не шелохнувшись. Я заметил, что нет Тахмаза Текджезаде. «Под этим что-то кроется», — подумал я. Я вполуха слушал выступления Джабира и фельдшера из Гарыкишлака Гулу Самедова, но меня интересовало одно: куда делись Тахмаз и Зюльджанахов? Только когда на трибуну поднялся Рахман Аскерли, я не мог не слушать.

Секретарь укома говорил хорошо, прежде всего об успехах Курдистана, которые стали возможны благодаря Советской власти. Но, в отличие от предыдущих ораторов, не говорил о беках совершенно, будто и не было этого вопроса.

Последним поднялся Сардар Каргабазарлы:

— Не зря говорят у нас в народе, что ум не в летах, а в голове. Молодцы наши молодые товарищи, правильно указывают нам на недостатки. И на самом деле, там, где власть принадлежит бедноте, нет места бекам. Как это получается, что трудящиеся, которые сбросили власть капиталистов и помещиков и строят рабоче-крестьянское государство, вдруг опять сидят лицом к лицу с беками? С каких это пор бедный крестьянин и богатей бек стали двоюродными братьями?

Чей-то голос гулко произнес:

— Как же, сидели бы мы друг против друга!

Был объявлен перерыв, мы с Джабиром пошли искать Тахмаза, но никто не видел, когда он ушел.

…После перерыва на трибуну поднялся Рахман Аскерли:

— Товарищи делегаты! Я вынужден сделать важное сообщение! — Все насторожились. — Расследование обстоятельств убийства Шираслана, произведенное уездным отделом ГПУ и следственными органами, выявило связь между бывшим начальником управления внутренних дел Мусой Зюльджанаховым и убийцами, готовившими и совершившими преступление. Преступник признался, что оружие, боеприпасы и деньги за совершение убийства он получил от Зюльджанахова. — Он помолчал, а потом продолжил, повысив голос: — Товарищи! Как случилось, что рядом с нами орудовал преступник и карьерист, который занимал один из самых ответственных постов в нашем уезде? Я думаю, что все мы несем ответственность за совершенное преступление и проявленную халатность!

Сардар Каргабазарлы нахмурился и забеспокоился: почти все знали, что Муса Зюльджанахов работал вместе с ним в Геокчайском уезде и перебрался в Лачин вслед за тем, как Сардара Каргабазарлы назначили председателем уездного исполкома в Лачине. И самому Рахману Аскерли было явно не по себе, ведь он не раз защищал Зюльджанахова. Только Омар Бекиров уперся локтями в стол и положил подбородок на переплетенные пальцы обеих рук. Этой невозмутимости можно было позавидовать — как будто ничего его не касалось!..