— Расслабьтесь, Валерия, вас тут никто не обидит, — Адашев снова придвигается ближе, дурманя мой разум. У него странный навык, его близость травит любые рациональные мысли в моей голове, и я, не способная собрать их во что-то логичное, вынуждена лишь сдержанно улыбнуться, принимая из его рук бокал шампанского, и даже про себя не решаясь назвать его по имени. Мне это кажется чем-то переходящим грань, которая и так с каждым моментом становится все тоньше и тоньше.

Около получаса мы медленно прохаживаемся по залу, распивая шампанское, общаясь с какими-то людьми, точнее, общался Адашев, я же была чем-то вроде красивой сумочки в его руках, на которую мало кто обращал внимания, но я даже была рада этому. Изображать уверенность легче, когда нет нужды открывать рот.

После был открыт второй зал, в котором и проходил просмотр обещанного фильма и только когда был погашен свет и все перевели свое внимание на экран я, наконец, немного расслабилась даже, несмотря на то, что моя ладонь лежала в руке Адашева, нежно поглаживающего большим пальцем мою прохладную от нервного напряжения кожу.

— Как вам фильм? — Произнес Ильдар Сергеевич, как только закончился фильм и в зале снова включили свет.

— Неплохой, ракурсы очень интересные, но суть, если быть честной, я так и не поняла.

— Тут эту суть никто не понял, но все будут о ней говорить. — Кривая усмешка исказила его губы. — Еще одна загадка псевдосветского общества, обсуждать того, чего нет, вознося это в ранг искусства.

На небольшую сцену вышел режиссер, произнося слова благодарности всем пришедшим на его премьеру и принимая цветы и поздравления. Нам пришлось подняться со своих мест, вознося аплодисменты молодому «таланту».

— Может, поедем куда-нибудь, поужинаем в более спокойной атмосфере? — эта просто построенная фраза и творившаяся вакханалия на сцене, неожиданно диссонансом ударила по нервам, уже заранее предрекая, чем закончится этот вечер. Зарождая в голове вполне оправданную мысль, выраженную вопросом: может Ленка, была права?

И снова салон автомобиля, наполненный легким волнующим напряжением и стойкое ощущение полного понимания проигрываемого сценария, но по-глупому не вызывающего отторжения. Машина останавливается около довольно пафосного ресторана именно в тот момент, когда в сумочке начинает разрываться от звонка телефон. Мигающий на дисплее номер Ленки уже не предвещает ничего хорошего, она знала, куда я сегодня еду, и я обещала позвонить, как окажусь дома.

— Да, Лен, — принимаю вызов, уже понимая, что случился какой-то пиздец. Ленка рассказывает быстро, спутано, на эмоциях и едва не всхлипывая, настолько, что я не разбираю некоторых слов. — Что? Куда пропал? Да, конечно. Я сейчас приеду, постарайся успокоиться, ты сейчас паникой и слезами не поможешь. — Зорина снова громко всхлипывает, но обещает дождаться меня.

— Простите, Ильдар Сергеевич, но мне надо домой. — Произношу, сбросив вызов и нервно сжимая трубку в руке.

— Что-то случилось? — он немного подается вперед, нарушая мое личное пространство, и даже сейчас, под гнетом возникших проблем, заставляет пропустить вдох.

— Да, у моей очень близкой подруги пропал сын, убежал из дома, и она не может его найти.

— Адрес вашей подруги?

— Энтузиастов, 8, я вызову такси не надо… — Но договорить я не успеваю.

— Сань, сколько по времени? — смотря мне в глаза, но обращаясь к водителю.

— На Димитровском затор, там ремонт идет, три полосы перекрыты, поэтому только в объезд через Коммунальный, минут 45 примерно, — отзывается водитель и я снова открываю рот, чтобы возразить и настоять на такси, но тут же вынуждена закрыть его, словно рыба.

— Секундочку, — рука покровительственно ложится поверх моей, а второй он уже набирает чей-то номер на телефоне. — Тим, ты, где сейчас? Можешь на Энтузиастов подскочить? У подруги Валерии убежал сын из дома, надо помочь найти. Энтузиастов 8. Да, все верно, там рядом долгострой.

— Какой подъезд? — повернувшись ко мне.

— Третий, квартира 72, ее Лена зовут, — Адашев передает мои слова и, скинув вызов, переключает снова все внимание на меня.

— Тимур там недалеко, сейчас подъедет, предупредите свою подругу.

— Простите, Ильдар Сергеевич, но ужин …

— Просто Ильдар, мы же вроде уже решили.

— Да конечно, — я тушуюсь, так и не решаясь назвать его по имени. И вздрагиваю, когда он касается кончиками пальцев моего лица, поправляя выбившуюся из прически прядь волос. Утягивая мою душу своим взглядом на самое дно. Потому как даже сейчас, когда все мои мысли должны быть заполнены возникшими проблемами, в мозгу крутится совершенно иное, темное, порочное, плотское, совершенно диссонирующее с ситуацией. — Мне все же нужно домой. — Произнесла, выдавливая из себя слова, сглотнув собравшуюся во рту слюну.