– Что с тобой, к дьяволу, случилось? – спросила я.

Эмерсон вытянулся на кровати.

– Так, небольшое приключение. Или ты считаешь, что Божественное Наставление прислало меня на помощь в самый подходящий момент?

– Я могу поверить в Божественное Наставление, дорогой. Разве ты не всегда рядом со мной, когда угрожает опасность?

Наклонившись к нему, я прижалась губами к ране. Эмерсон охнул.

– Что случилось?

– Я вышел немного покурить и поболтать о чём-нибудь более интеллектуальном, – объяснил Эмерсон.

– Из отеля?

– Никто в отеле – за исключением тебя, дорогая – не способен на разумную беседу. Я думал, что неподалёку слоняются Абдул или Али. Но, когда я безмятежно прогуливался по саду, на меня напали трое мужчин.

– Трое? И только-то?

Эмерсон нахмурился:

– Всё кажется довольно странным, – протянул он. – Парни, по моему мнению – заурядные каирские бандиты. Если бы они намеревались убить меня, то могли беспрепятственно это сделать – тебе известно, что все они носят с собой ножи. Но об оружии не было и речи – одни пустые руки.

– Пустые руки не могли нанести эту рану, – заметила я, указывая на его висок.

– У одного из них была дубинка. Чёртова куфия помогла – смягчила удар. Тогда я малость разозлился. После того, как я расправился с двумя, третий убежал. Я бы хотел его кое о чём расспросить, но мне пришло в голову, что ты можешь оказаться в таком же положении, поэтому лучше разобраться, как у тебя дела.

Я встала и занялась поисками аптечки.

– Почему тебе пришло в голову именно это? Твои враги – не обязательно мои, и хочу сказать, Эмерсон, что с годами ты приобрёл немало... Куда, к дьяволу, я засунула коробку с бинтами? Суфраги навёл беспорядок в багаже, ничего не найдёшь.

Эмерсон сел.

– Почему ты считаешь, что это суфраги?

Наконец, я нашла аптечку – ящичек был цел, но лежал не на своём месте. Эмерсон, рассматривавший свой багаж, выпрямился.

– Похоже, что ничего не взяли.

Я кивнула в знак согласия. Он держал длинную узкую коробку из прочного картона, которая раньше не попадалась мне на глаза.

– Что-то подложили? Открывай с осторожностью, Эмерсон!

– Нет, это моя собственность. Вернее, наша. – Он снял крышку, и я увидела блеск золота и насыщенную лазурную синеву.

– Пресвятые Небеса! – воскликнула я. – Это же знаки царской власти, которые Нефрет забрала с собой из Города Святой Горы, королевские скипетры. Зачем ты привёз их сюда?

Один скипетр напоминал пастушеский посох, символизируя заботу короля о его подданных. Он был составлен из чередующихся колец золота и лазурита. Другой представлял из себя короткий жезл из золотой фольги и тёмно-синего стекла над бронзовым стержнем, на котором крепились три гибких ремешка из тех же материалов (золотые бусины чередовались с синими), заканчивавшиеся цилиндрическими стержнями из твёрдого золота. Цепь представляла (как я всегда считала) другой аспект правления: власть и господство. Если бы этот жезл изготовили из более прочных материалов (поскольку подобный кнут, несомненно, существовал), им можно было бы нанести весьма болезненные удары. В Египте таких предметов до сих пор не находили, хотя об их наличии извещали многочисленные картины и барельефы.

– Разве мы не договорились, – спросил Эмерсон, – что бесчестно скрывать эти замечательные предметы от учёных? Они уникальны, им две тысячи лет, и все эти годы заветные реликвии бережно хранили. Они принадлежат не нам, но всему миру.

– Ну, да... теоретически мы, конечно, договаривались, и я думаю так же, но мы не можем предъявить их, не объяснив, где нашли.

– Безусловно. Мы найдём их в этом сезоне.

Я затаила дыхание.

– Это гениальная идея, Эмерсон. Поистине блестящая. Никто не сможет лучше тебя организовать убедительную и одновременно вводящую в заблуждение атмосферу.

Эмерсон коснулся расщелины в подбородке. Он выглядел несколько обеспокоенным.

– Обман противен мне, Пибоди, признаюсь честно – но что ещё нам делать? Фивы кажутся наиболее вероятным местом для… э-э… подобного открытия, кушитские завоеватели Двадцать шестой династии находились там в течение некоторого времени. Мы должны каким-то образом объяснить сведения о древней мероитической культуре, которые приобрели прошлой зимой. Рано или поздно один из нас, а может быть, и Уолтер, позволит себе обмолвку. Выше человеческих сил – писать о предмете, не отображая данные, которыми мы не должны обладать.

– Согласна. Действительно, в статье, которую ты в июне отправил в «Zeitschrift»[84]…

– Чёрт возьми, Пибоди, я ничего такого не позволил себе в этой статье!

– В любом случае, – сказала я успокаивающе, – у нас ещё есть какое-то время до публикации.

– Научные журналы всегда отстают от графика, – согласился Эмерсон. – Значит, ты тоже так считаешь, Пибоди?

– То есть? – Я рылась в коробке с медицинскими снадобьями.

– Я удивлён, Пибоди. Обычно ты первой обнаруживаешь знамения и угрозы во всём происходящем. И хотя вокруг полно людей, которые имеют основания не любить нас, недавние инциденты заставляют задуматься о совершенно иной теории.