– Это было не вчера, это было три дня назад, – огрызнулся Сайрус, его бородка дрожала. – Она спасла вашу жизнь этим пистолетом, вы… вы... – Он прервался, бросив мне извиняющийся взгляд.

Среди спутанной бороды Эмерсона блеснули белые зубы.

– Я не знаю вас, сэр, но, кажется, вы вспыльчивый человек – в отличие от меня. Я всегда спокоен и разумен. Рассудительность заставляет меня признать, что дверной проём, возможно, не был пустым, и что эта дама, вероятно, оказала мне некоторую помощь. Благодарю вас, мадам. А теперь уходите.

Его веки смежились. Повелительный жест врача удалил нас обоих из комнаты. Сайрус, всё ещё дрожа от негодования, попытался меня обнять, утешая. Вежливо, но решительно я отвела его руки.

– Я полностью владею собой, Сайрус. Мне не нужно успокаиваться.

– Ваше мужество меня поражает! – вскричал Сайрус. – Услышать его отрицания… насмехаться над вашими преданностью и смелостью...

– Ну, знаете ли, – слегка улыбнулась я, – я не в первый раз слышу подобные высказывания от Эмерсона. Я надеялась, Сайрус, но действительно не рассчитывала ни на что другое. Всё моё существо ожидало худшего, и я была готова к этому.

Он молчаливо положил руку мне на плечо. Я позволила ей остаться там, и никто из нас не произнёс ни слова, пока врач не вышел из комнаты Эмерсона.

– Я сожалею, миссис Эмерсон, – мягко промолвил он. – Но прошу вас не предаваться отчаянию. Он ничего не забыл. Он знает своё имя и свою профессию. Он спросил о своём брате Уолтере и объявил о намерении немедленно отправиться на раскопки.

– Где? – насторожившись, спросила я. – Он сказал, где намерен работать в этом сезоне?

– Амарна, – последовал ответ. – Это важно?

– Именно в Амарне он работал, когда мы стали... познакомились поближе.

– Хм-м, да. Возможно, вы нашли ключ, миссис Эмерсон. Его память о событиях ясна и точна вплоть до примерно тринадцати лет назад. Он не помнит ничего, что произошло с того времени.

– С того дня, как мы познакомились, – задумчиво сказала я.

Врач положил руку мне на другое плечо. Мужчины, похоже, думают, что этот жест оказывает успокаивающее действие.

– Не отчаивайтесь, миссис Эмерсон, он вне опасности, но всё ещё намного слабее, чем… может заставить вас поверить его безапелляционная манера поведения. Возможно, память вернётся, когда здоровье улучшится.

– А может, и нет, – пробормотал Сайрус. – Что-то вы слишком небрежно заявляете об этом, док. Что, больше ничего нельзя сделать?

– Я не специалист по нервным расстройствам, – последовал раздражённый ответ. – Я бы охотно приветствовал иное мнение.

– Без обид, – мгновенно отреагировал Сайрус. – Я понимаю, что мы все чертовски устали, и нервы у нас на пределе. Специалист по нервным расстройствам, говорите вы... Эй, погодите-ка!

Его лицо прояснилось, и он перестал крутить бородку, явно пострадавшую от чрезмерного внимания.

– Кажется, добрый Господь наконец-то на нашей стороне. Один из величайших мировых экспертов в области психических расстройств в этот самый момент находится на пути в Луксор, если только уже не приехал. Дьявольски повезло!

– Как его зовут? – скептически спросил доктор.

– Шаденфрейде, Сигизмунд Шаденфрейде. Он – высший класс, даю слово![144]

– Венский специалист? Его теории несколько неортодоксальны...

– Но они работают, – с энтузиазмом прервал Сайрус. – Я был его пациентом несколько лет назад.

– Вы, Сайрус? – воскликнула я.

Сайрус смотрел вниз, переминаясь с ноги на ногу, как виноватый школьник.

– Вы помните, Амелия, это дело с леди Баскервиль? Я отдал своё сердце этой женщине, а она разбила его вдребезги[145]. Я долгое время места себе не находил, а потом услышал о Шаденфрейде. И он поставил меня на ноги за несколько недель.

– Мне очень жаль, Сайрус, я и понятия не имела…

– Было и прошло, моя дорогая. А теперь я свободен, как вольная пташка. Я сказал Шаденфрейде на прощание, чтобы он сообщил мне, если когда-либо появится в Египте, и тогда я покажу ему, на что похожи археологические раскопки. Он, вероятно, прибыл в Каир сразу после того, как я несколько дней назад получил от него письмо – тогда не обратил на него внимания, голова была занята другим – но, если я правильно помню, он на этой неделе планировал быть в Луксоре. Что вы скажете, если я побегу за ним и постараюсь заполучить его?

Конечно, в действительности всё пошло совсем не так гладко, как надеялся Сайрус, движимый сочувственным энтузиазмом. Он вернулся только вечером, буксируя знаменитого венского врача, будто любимую собаку.

Шаденфрейде представлял собой любопытную фигуру – очень тонкое лицо и очень круглый живот, щёки настолько розовые, что казались нарумяненными, а борода – такая серебристо-белоснежная, что выглядела ореолом, соскользнувшим с положенного места. Близорукие карие глаза неуверенно смотрели сквозь толстые очки. Однако в его профессиональной манере не было никакой неопределённости.