В ходу сейчас много алфавитов, и возможны также иные способы письма. Японцы и индейцы чероки пользуются слоговыми обозначениями, в которых символ обозначает не гласную или согласную, а целый слог. Самой ранней письменностью почти наверняка были пиктограммы — стилизованные изображения, предназначенные для обозначения буквальных объектов, таких как мужчина, женщина или дерево. (В последнее время они возвращаются в таких областях, как международные сообщения и знаки «Не курить».) Использование пиктограмм постепенно расширилось, чтобы включить в них представление о понятиях, связанных с объектом (например, тепло с Солнцем) или со звучанием слова, представляющего объект (например, пиктограмма Sun (солнце) используется для обозначения английского слова son (сын)). Алфавиты — это поздняя фаза эволюции последнего. Сохранившимся примером первого является набор из нескольких тысяч иероглифов, используемых для письма по-китайски. Каждый из них необходимо запомнить, поэтому они гораздо менее удобны и хуже способствуют распространению грамотности (а также клавиатур пишущих машинок или компьютеров) по сравнению с алфавитом. С другой стороны, у них есть определённое достоинство: их могут прочитать образованные люди из всех уголков Китая, даже несмотря на то, что их разговорные диалекты непонятны друг другу.

И так далее

Я мог бы продолжать перечислять такого рода вещи очень долго, упоминая такие тонкости, как включающие и исключающие формы слова «мы» (в зависимости от того, включается ли в него человек, к которому обращаются, или нет), слышимые вопросительные знаки, слова, которые могут означать либо «да», либо «нет» в зависимости от того, как был сформулирован вопрос, и двадцать шесть наклонений глагола в австралийском языке аранда. Но место не позволяет, да и представление к настоящему моменту у вас уже сложилось. Если вы хотите, чтобы языки ваших инопланетян были действительно инопланетными, узнайте как можно больше о человеческих языках — как об общих принципах, так и об особенностях нескольких примеров языков. Я настоятельно рекомендую изучить хотя бы один неиндоевропейский язык. Но в качестве основы для изобретения инопланетных языков даже этого будет недостаточно, потому что, какими бы разнообразными они ни были, все языки, о которых я упоминал, имеют одну очень важную общую особенность, которой не будут обладать ваши инопланетяне.

ЗА ГРАНЬЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО

Все мои образцы языков были, в силу обстоятельств, человеческими языками, которые развивались для их использования человеческими голосовым аппаратом, органами чувств и нервной системой. Я уже упоминал, что все человеческие младенцы пробуют все подобные звуки, а их культуры отбирают среди них сегмент для использования. Очевидно, нечто подобное справедливо и в отношении грамматики. Виды грамматики, которыми пользуются люди, по-видимому, связаны определёнными широкими ограничениями, налагаемыми жёсткой структурой их нервной системы. (См. статью Бикертона о «креольских языках».)

Если не считать совершенно особых обстоятельств, ваши инопланетяне не будут людьми. Ни их нервная система, ни анатомический аппарат для испускания и распознавания звуков, вероятно, не будут слишком похожими на наши. Они могут оказаться неспособными издавать наши звуки, или же мы — их. Чтобы получить лучшее представление о том, какой диапазон речевых звуков может использоваться разумными существами вне Земли, вам следует послушать не только французский, арабский и китайский языки, но и весь спектр звуков, издаваемых всеми видами животных: жужжание пчёл, долгие песни китов, жуткий хохот и завывания гагар, воротничковых рябчиков и оропендол...

Типичный полевой путеводитель по птицам попытается описать птичий крик с помощью какой-нибудь довольно причудливой транскрипции, например «Гуд-Сэм-Пибоди» или «Вии-вииоо-тити-вии». (Я это не выдумываю!) Такая транскрипция может быть в некоторой степени полезна в качестве мнемотехники, помогающей вам точно распознать птицу, подсказывая её общие ритм и интонацию. Но гласные и согласные в транскрипции даже отдалённо не похожи на реальные звуки.

Звуки, издаваемые птицами и китообразными, просто слишком отличаются от наших, чтобы мы могли воспроизводить звуки друг друга, или чтобы их можно было с той или иной точностью передать нашими системами правописания. Ситуация с существами, независимо эволюционировавшими в других мирах, скорее всего, будет такой же, а не как у людей, которые просто выросли в среде разных культур.

Предложение, которым я открыл эту главу, должно быть написано в нотной записи, потому что оно написано на языке, в котором для смысла важны абсолютная высота звука и длина слогов. Каждый слог представляет собой одну из семи гласных или полугласных (у говорящих губы, как у лягушек, и гибкие стенки рта, но нет языка), произносимых в одной из тринадцати тональностей и с короткой, долгой или средней продолжительностью. Нотная запись — это лучший из способов, которым мы располагаем для написания таких вещей. Разумеется, у них есть свой собственный словарь — слоговой, где каждая гласная или полугласная буква представлена основной геометрической формой (вертикальной линией, горизонтальной линией, кругом и т.д.) с элементами украшения для обозначения высоты звука и сопровождается точками или тире для обозначения длины. Они пишут по спирали против часовой стрелки от полей страницы к центру, «обрамляя» любой сопутствующий материал типа иллюстраций. Мало кто из людей мог говорить на этом языке. И если в большинстве человеческих языков хоть немного используются комбинации относительной высоты звука, то этот язык требует от говорящего и слушающего того, что музыканты называют «абсолютным слухом», а эта способность есть лишь у немногих из нас.

Язык кийра из моей серии «Спасательная шлюпка Земля» (самые подробные справки приводятся в «Грехах отцов») несколько похож на него в том смысле, что в нём используются абсолютная высота звука и длина. Отличается он тем, что у кийра есть язык, причём достаточно подвижный, поэтому они могут использовать весь человеческий диапазон гласных и согласных, а также некоторые другие. Им легче выучить любой из человеческих языков, чем любому из нас — выучить их язык, просто потому, что присущие им речевые приспособления более универсальны, чем наши. В их распоряжении есть, как минимум, один вид словоизменения, которого нет у людей — они могут спрягать глаголы, переставляя их. Они могут, по крайней мере, в принципе, быстрее передавать большее количество информации, поскольку у них есть больше способов варьировать каждый произносимый ими слог.

Разумеется, ваши инопланетяне могут даже не пользоваться звуком как основным средством обмена информацией. Другие формы общения не просто возможны — они уже используются прямо здесь, на Земле. Я уже упоминал, что пчёлы «танцуют», чтобы дать своим коллегам направление к запасам пищи. Многие животные используют химические вещества под названием феромоны для передачи таких сообщений, как «Я готов(а) к спариванию». Однако эти сообщения довольно просты, и применимость таких методов может быть ограничена природой среды жизни. Например, для запахов характерна слишком очевидная неаккуратность процесса передачи информации и в пространстве, и во времени, чтобы их можно было использовать для проведения эзотерических дискуссий наподобие этой. Однако я уже упоминал об одном возможном исключении из рассказа Хола Клемента «Необычное чувство». Ещё один вымышленный пример сложной химической коммуникации можно найти в книге Джоан Слончевски «Застывшие на Фоксфилде» (“Still Forms on Foxfield”).