— А что, этому Алексу своему звонить уже не собираешься? — заметил язвительно.

— У него занятия. Я забыла про разницу в часовых поясах, — вздохнула грустно.

— То есть сперва подождёшь, когда останешься одна и ему тоже будет более удобно, — по-своему расценил оборотень.

— Хотела бы скрыть свои разговоры, не стала бы звонить при тебе изначально никому, — пробурчала недовольно.

А ведь правда, я же совершенно и не подумала, чтобы скрыть их от него, хотя это самое правильное и логичное было бы в моей ситуации. Похоже, с моими мозгами всё совсем печально становится. До отупения.

— В таком случае, если он в самом деле занят занятиями, как твои родители чем-то там ещё, то всего лишь останется пропущенный, по которому он тебе потом сам перезвонит, — нисколько не проникся Кайл.

Потому и собралась написать сообщение, но спорить не стала. И да, звонок состоялся. И даже по итогу оказался принят.

— Слушаю.

На моих губах против воли расплылась улыбка. Только сейчас поняла, как же я соскучилась по этому ловеласу. Вот и поздоровалась, не скрывая своей радости.

— Привет. Это я.

Ответом мне стало секундное молчание, а затем шорох, шаги, чьи-то недовольные выкрики, хлопнувшая дверь и вкрадчивое, полное беспокойства:

— Крис? Это правда ты? Ты как? С тобой всё в порядке?

— В полном, — коротко отозвалась на все его вопросы. — Как… родители? — поинтересовалась неуверенно. — Папа?

Мама у меня по жизни, как удав, всегда, в любой, даже самой стрессовой ситуации со мной, полна спокойствия и собранности, а вот папа, если дело касаемо меня, становится очень эмоциональным. Так что, наверное, это даже хорошо, что он сейчас занят и не может разговаривать. Пусть лучше Алекс его сперва успокоит, а потом и я с ним поговорю.

— Твоя мама ещё не в курсе. Она задерживается на своей конференции, мистер Питерсон решил её пока не беспокоить. А сам он… И ему, и мне запрещено посещать Россию. Насколько знаю, твой отец сейчас борется с этим запретом по каким-то своим каналам, но сколько это займёт времени, сказать не берусь.

— Как это запрещено? — опешила, с гневом взглянув на Кайла.

— Я сказал, что они могут приехать, если захотят, но не говорил, что это будет легко и просто, — заявил тот нагло в полнейшей невозмутимости.

Вот же!

— Ну ты и…

Слов не подбиралось. Как и ответа для Алекса. Я вообще почти про него забыла и вряд ли бы вспомнила, глядя в подсвеченные золотом изумруды, если бы не его смешок в динамике.

— Я смотрю, у тебя там весело.

— Обхохочешься просто, — скривилась. — А ты, я смотрю, не сильно за меня и беспокоишься, — окончательно обиделась.

Вот вам и друг. Лучший и надёжный. Который пообещал защищать всегда и ото всех ещё в глубоком детстве.

— Можно подумать, ты тут прикована цепями в старом подвале и тебя не кормили неделю, чтоб о тебе стоило действительно беспокоиться, — проворчал на это Кайл.

Очень тихо. Я сама еле расслышала. Но не Алекс.

Хороший динамик на телефоне, в общем.

— Можно подумать, ты бы мог так поступить, — обратился друг непосредственно к Кайлу, продолжая веселиться. — Хотя, я так понимаю, скоро понадобится, да, раз задумался о таком? Сочувствую!

Соболезнования Кайл явно принял, судя по расплывающейся насмешке на его губах. Так бы и… поцеловала!

Ай, Крис, опять не о том ты думаешь. Тут, можно сказать, заговор за твоей спиной происходит, а ты всё об одном.

Чёртова парность!

— Эй! — возмутилась, отгоняя от себя ненужные мысли. — Ты на чьей вообще стороне?

— Я? На твоей, конечно, — тут же пошёл на попятную Алекс. — Потому и сочувствую парню. И даже готов поспособствовать его убийству, если вдруг понадобится. Ну, знаешь, подержать его, пока ты битой орудуешь, и всё такое.

Представила, скривилась. Самой больно стало от подобной перспективы. Да и:

— Удержишь его, как же, — вздохнула уныло.

Того, кто стены одним усилием воли в пыль обращает. И не только их, так понимаю. Почему-то только сейчас задумалась, как ещё можно использовать такие умения. Например, в армии…

Ужас! Просто ужас!

Почти порадовалась, что папа с Алексом не скоро приедут.

— Да ладно тебе, подруга, — хмыкнул Александр. — Мы оба знаем, если бы тебе было по-настоящему плохо или больно, ты бы общалась иначе. А ты бодра, весела, на мужика не жалуешься, домой не просишься так сходу, значит всё в порядке.

— Может он нож у моего горла держит, вот и не жалуюсь, — покосилась я на того, о ком говорили.

Насмешка на лице Кайла исчезла. Зато появилось возмущение. Одарил меня таким осуждающим взглядом, словно он тут сама святость, а я на него наговариваю.