Дома мама уже развела бурную деятельность, приходила Вира, сказав ей, что мы идём к очередному месту силы. Я похвастался маме новенькой сумкой врачевателя, на что она лишь фыркнула и повесила на меня то, что назвала нормальной сумкой.

Но на сумке ничего не закончилось, мама оказывается, несмотря на то, что потратилась у торговца, подготовила для меня обновки.

— А то не дело это, что у лучшей на всём острове ткачихи сын в обычных тряпках ходит. Сейчас, когда ты уже подрос и определилась стихия, можно тебя уже одеть в хорошую броню. К познанию я тебе подготовила целую гору пряжи, так что тоже быстро тебя одену уже во взрослую одежду.

Всего через двадцать минут я уже был одет лучше, чем Дрим. Плотная кофта с костяными вставками, её материал прочнее хорошей стихийной стали, при этом куда удобнее и легче. Такие же штаны из той же выкрашенной в зелёный цвет шерсти, на лодыжках они не заканчивались, полностью обтягивая стопу чуть более тонким носком с раздельными пальцами.

Я даже сбегал к дому Трога, чтобы поглядеться в зеркало. Из-за плотной шерсти я будто раздался в плечах, став крупнее и солиднее. Накинув капюшон, я присел так, чтобы скрыть очертания. И будто превратился в камень, укрытый мхом. Мама умеет делать отличную броню, что и доказала сейчас.

Пусть в этих вещах нет ни одного свойства, но они прочные и надёжные. Зная мамину страсть к хорошей пряже, могу быть уверен, что эти вещи выдержат и удар меча, и укус сильного зверя, и даже когти чужого. Потому что мама плохо не делает.

— Сын, ты давно не ходил на рыбалку. Принеси на ужин что-нибудь крупное, а я запеку.

И действительно, я в последний раз на рыбалке был в тот злосчастный день. Завертелся со всеми делами, и как-то позабылось. Так что схожу сейчас. Время не самое лучшее, но что-нибудь до вечера должно клюнуть. Схватил кусок хлеба, чтобы накатать из него шариков, вроде, в это время именно на хлеб лучше поклёв должен быть. Перебрал снасти, проверил сетку.

Всё лежало в идеальном порядке, на удилище не появилось новых трещин, крючки не затупились, грузик не покрылся ржой. Так что я закинул всё на плечи и побежал к озеру, думая только о том, где буду ловить рыбу. С одной стороны, мне хотелось проверить любимое место. С другой, хотелось уйти глубже в лес, туда, куда детям доступа нет. Я-то теперь не ребёнок. Да и со зверем сладить смогу! В такой-то броне!

Так что, чувствуя себя почти неуязвимым, я замер напротив прохода к своему любимому островку. Весь настрой куда-то разом пропал. Я будто вживую увидел сейчас зло ухмыляющегося Алема, стоящим в зарослях ворсянки передо мной. Не предвиденье, просто воспоминание, но оно неожиданно остро резануло по моим чувствам.

Я поплёлся прочь, глядя в никуда. Вот провалиться мне под землю, если я был хоть немного виноват во всём случившемся. Но всё равно чувствую в груди горечь вины. Будто это я лично толкнул этого чужака на подлость. Будто весь тот день прошёл так из-за моих ошибок, которые я до сих пор за собой не видел.

Ноги принесли меня к ограде, туда, где мы подрались. Замерли на месте, чтобы их владелец заново пережил всю драку. Чужак! Если бы не прозрение, всё бы пошло иначе. А теперь из-за такого неуместного прозрения — Алем пропал и давно уже мёртв.

Я побежал прочь, перепрыгнув ограду так легко, будто она была втрое ниже, чем есть. Где-то справа показался шорох ветки, отчего я насторожился, положив руку на рукоять кинжала. И сам себе улыбнулся. Никакого страха. Готовность! Встряхнулся, как волк, сбрасывая с себя бессмысленные тревоги. Чего я в самом деле?

Меня ждёт отличная рыбалка, а маму вкусная рыба на ужин.

Прошёл ещё пару сотен метров, приметил хорошее место и стал готовить место для рыбалки. Закинул сетку в воду, накатал пару десятков хлебных шариков, соорудил упор для удочки, чтобы не держать её постоянно. Наконец, разобрал снасть, выставил поплавок на двухметровую глубину, насадил на крючок наживку. Размахнулся, и со свистом забросил грузило в омут.

Не успел и сообразить, как почувствовал поклёв. Даже не поверил сначала, но поплавок ушёл ко дну, а я подсёк что-то достаточно крупное. Азартно стал вести добычу к берегу, не спеша, получая массу удовольствия от процесса. Что-то сильное попалось, может, та же зеркалка, то и дело уводит удилище в сторону, пытается порвать леску, но я не даю — вовремя ослабляю натяжение. Стоит рыбине расслабиться — тут же тяну сильнее к берегу.

Мы довольно долго играли в эту игру. И вот, я взял рыбину измором, на воздух показалась морда.

— Тьфу ты, скотина, — сказал я, уже держа в руках крупную чушницу. — Мама такой улов не одобрит.

Сорная рыба быстро отправилась на самый берег. В воду её возвращать нельзя — взбаламутит всё, распугает рыбу. И так-то хочется плюнуть на этот омут и пойти искать другой. Но я всё же решился ещё раз попытать счастья здесь. Снова размахнулся, снова забросил наживку. И опять в то же мгновение почувствовал поклёв. Да ну! Быть такого не может. Захотелось даже закрепить удочку и нырнуть головой в воду, чтобы посмотреть на очередную чушницу.