11 декабря войска 5-й армии перешли в наступление. На третий день оборона противника была прорвана. Пошел в набег по немецким тылам кавалерийский корпус Доватора.

В нашей батарее уже три орудия. Разжился где-то Березняк.

Перед рассветом, совсем близко от нас, прошли штурмовые группы. На лыжах, в маскировочных халатах. По немецким траншеям ударила наша дальнобойная артиллерия, установленная где-то позади нас. Авторитетно ударила, прицельно. В щепки разлетаются блиндажи. Сразу после артобстрела пехота кинулась в штыки. Захватила первую траншею.

— Приготовиться к отбой-походу!

Но тут же:

— Отставить!

Немцы успели подтянуть резервы, упорно контратакуют, наши отходят.

Днем нашлась и для нас работа. Стреляем по видимым целям. Две пулеметные точки я ликвидировал. С минометной батареей, хорошо замаскировавшейся, пришлось дольше повозиться. Осколочными снарядами бьем по немецкой пехоте. Немцы отчаянно огрызаются. Осколком пробит тормоз отката. Только на третий день наметился перелом, противник начал поспешный отход.

Путь отхода гитлеровских войск обозначился заревом пожаров. Село Ершово — первый населенный пункт, в который батарея вошла освободительницей. На центральной площади вместо старинной церкви громадная куча битого кирпича, полусгоревших бревен, бесформенные куски железа. Под ними изуродованные трупы детей, стариков, военнопленных. Немцы согнали людей в церковь, а потом взорвали ее… У колодца стоит ледяная глыба, в нее вморожен человек. Глаза открыты… В них застыл ужас.

Нам зачитывают приказ командующего войсками фронта: «Разгром врага только начался… Ни один бандит, ворвавшийся на нашу землю, не должен уйти отсюда живым… Смерть немецким оккупантам!»

Наступаем на Дорохово. И тут пришло радостное известие: наш 509-й противотанковый артполк стал 3-м гвардейским истребительно-противотанковым артполком. Торжественным салютом был залп по врагу. Гвардейское знамя вручил член Военного совета 5-й армии бригадный комиссар Иванов 1 февраля 1942 года в деревне Бородино. Третий гвардейский Краснознаменный переведен в Резерв Верховного Главнокомандующего. Это высокая честь, которой удостаивались особенно отличившиеся части.

14 января освободили Дорохово.

20 января после трехдневных упорных боев штурмом взяли Можайск.

Фронт на нашем участке стабилизировался.

В Можайске из полка взяли на повышение многих кадровых командиров. Покинул нас и наш Батя, В. А. Герасимов.

Полк принял майор Каминский, его заместителем стал капитан Стасюк, начальник штаба — Варганистов.

О Бате жалеем. Столько вместе пережито.

В феврале получили новые 76-миллиметровые противотанковые пушки. Изучаем материальную часть. Отличная машина! Легче, компактнее, чем бывшие наши зенитки. А пробивная способность снаряда такова, что прошивает лобовую броню тяжелого танка. Хорошо защищена. Откат ствола плавный. Тоже очень ценное качество.

…С разрешения Березняка мы с Павлом побывали на Бородинском поле. Это в двенадцати километрах западнее Можайска. О битве народов, произошедшей здесь, мы знаем как-то в общем и целом. А ведь, может, и мои предки с Тамбовщины сражались на нем.

…Сегодня получил от Маши горькое письмо. Нет моего Витальки! Умер пацаненок. В тылу — и умер. Как же так? Маша, ты моя Маша! Как же ты не уберегла моего пацаненка?!

Очень тяжелым выдалось военное лето 1942 года. На юге вражеские армии, казалось, неудержимо двинулись к Волге и на Кавказ. Оставлен Ворошиловград. Пал Ростов-на-Дону.

А в ста пятидесяти километрах от Москвы, на Ржевско-Вяземском плацдарме, превращенном немцами в гигантскую крепость, огороженную городами-бастионами Ржев, Погорелое Городище, Сичевка, Гжатск, Вязьма, тоже сконцентрирована мощная группировка, изготовившаяся к новому смертельному прыжку.

Глубокой ночью выдвинулись на передовую. Разместились, не нашумев. Березняк напутствует:

— Под Сталинградом тяжко. Нельзя допустить, чтобы немец здешние дивизии туда перекинул. Будем наступать. Возьмем их на Ржевском выступе. Не за штаны, за горло возьмем.

…На нейтралку поползли саперы разминировать проходы, вырезать проволочные заграждения. По их следам, как тени, уходят в предутреннюю мглу штурмовые группы. Налегая на колеса орудий, двинулись и мы.

Чуть только забрезжил рассвет, в воздух взвились красные ракеты, поднялась пехота. Мы бьем прямой наводкой по дотам, дзотам, минометным батареям. Немцы вызвали авиацию, бомбят наведенные саперами переправы. Медленно, с потерями, но продвигаемся вперед. Противник вводит из резерва танки. Но и наши тридцатьчетверки вступают в бой, нацеливаясь на прорыв.