Мои губы дрожат, а сердце колотится от нового шрама, нанесенного на него, инициалы РК.

– Мистер и миссис Кейн? - Входит врач, одетый в хирургическую форму, и я снова вскакиваю на ноги.

– Да?
– говорит мама, но я отталкиваю всех со своего пути и выхожу вперед.

Мама кивает.

– Его сестра. Пожалуйста, продолжайте.

Папа рядом со мной, обнимает меня за плечи, мама с другой стороны. Двое других моих братьев позади нас.

Вот оно.

Мой пульс учащается, кровь стучит в ушах. Это может стать концом жизни, какой я ее знаю.

– С ним все будет в порядке. Он на самом деле проснулся и просит… Герцогиню?
– растерянно переспрашивает доктор. Облегчение, которое переполняет меня, достаточно велико, чтобы приковать мои ноги к земле. Я сцепляю руки и даю себе несколько минут передышки, прежде чем последовать за доктором в его палату, в то время как все остальные ждут в приемной.

Видя, как его имя, Ройс Кайл Кейн, написано на маленькой доске перед его комнатой, разжигает новый огонь в моих венах. Я хочу вытащить его отсюда.

Доктор открывает дверь и жестом указывает внутрь.

– Возможно, в нем не так много смысла, потому что он все еще приходит в себя. Старайтесь не принимать близко к сердцу ничего из того, что он может сказать. Вероятно, это из-за коктейля из наркотиков, который он принял.

Сжимая губы за зубами, мои плечи опускаются в знак поражения, когда я толкаю двери, чтобы войти. Резкий звуковой сигнал, резкий запах отбеливателя, звуковой сигнал.

– Рой? - шепчу я, и он поворачивает голову, широко вытянув руку. Он неплохо выглядит. У него такое же лицо. Он выглядит нормально, если бы не провода, соединяющие его с машиной.

– Иди сюда. Сейчас.
– Он все еще властный.

Я не могу остановить слезы, которые текут по моим щекам, когда я бросаюсь вперед.

– Перестань плакать, герцогиня, - рычит он, извиваясь на кровати.

Я сердито смахиваю слезы, хмуро глядя на него.

– Я не могу поверить, что ты не сказал мне, что тебе было больно!

Он тянется к моей руке, но я отступаю от него.

– Я так зла на тебя. Я думала, ты умер!

Он хватает мою руку в свою и дергает меня вниз, чертовски сильно для человека, который только что вышел из операционной.

– И что бы ты сделала, хммм?
– Наконец, я поддаюсь, сбрасываю свои ботинки и сажусь рядом с ним. - Тебе нужно принять душ и вернуть Орсону его чертову толстовку.

– Заткнись, - бормочу я, прижимаясь к его телу, слезы заливают простыни. - Никогда больше так не делай.

– Мммммммм.
– Я слышу сонный тон в его голосе, он, должно быть, засыпает. - Герцогиня?
– Я не отвечаю, сжимая белые простыни в ладони. - Я люблю тебя, ты же знаешь это, верно?

– Я тоже тебя люблю, - тихо говорю я, и прежде чем я успеваю произнести какие-либо другие слова, сон овладевает моими мышцами, и мои глаза становятся тяжелыми.

– Ты что, издеваешься надо мной? Посмотри, какие они милые!
– Я слышу голос Слоун на заднем плане, когда прихожу в себя, смахивая сон с глаз. Как только все оказываются в фокусе, я оцениваю, сколько людей на самом деле находится в комнате Ройса.

Мама, папа и Слоун, а также Орсон, Шторм, Аннет—блять—отец Орсона и мать Шторма, которая является окружным прокурором района залива.

– Почему все здесь собрались? - говорю я, притворно улыбаясь.

– Девочка, пожалуйста, позволь мне отвести тебя домой в душ. - Слоун тянется ко мне, прежде чем я успеваю возразить, но я не отстраняюсь от Ройса. Мне невыносима мысль о том, чтобы быть вдали от него. Не сейчас—никогда. Это, вероятно, заставляет меня казаться сумасшедшей, и, возможно, я в какой—то степени—полностью– зависима от него, но разве это плохо? У нас с Ройсом всегда была полномаштабная связь. Прежде чем я успеваю сказать "нет", я замечаю, что папа внимательно наблюдает за Ройсом, и я слегка хмурюсь и поджимаю губы. Его прищуренные глаза зловеще перебегают с Ройса на меня. У меня никогда не было отношений с папой, в основном только с мамой, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что он делил с Ройсом. У них прочные отношения, наполненные шутками и любовью. Что-то близкое к страху царапает своими уродливыми ногтями по моей спине, когда он оценивает меня и ситуацию, в которой я нахожусь. Он всегда так на меня смотрел? Или я только сейчас это замечаю, потому что мои чувства в состоянии повышенной готовности? Или это что-то новое, после того, что случилось прошлой ночью? Я до сих пор не выяснила, что на самом деле произошло и как Чемберс пришёл к тому, чтобы ударить Ройса ножом.

В моей голове возникает идея, выкованная моим неистовым гневом, что кто—то хотел—нет, пытался-убить моего гребаного брата прошлой ночью.

Я соскальзываю с кровати с новой решимостью, хватаю Слоун за руку и забываю обо всем, как папа смотрел на меня.

– Ты права. Нам пора идти.
– Все прекращают болтать, и я знаю, что они делают, они все ждут моей мысленной точки отсчёта.

– Герцогиня, - предупреждает Орсон. - Ты в порядке?
– Только Ройс, Орсон и Шторм называют меня герцогиней. Больше никого. Однажды, когда мне было десять лет, Тревор Максвелл пытался называть меня герцогиней во время физкультуры. Я ударила его кулаком в нос. Это был первый и единственный раз, когда я оказалась в кабинете директора, но не в первый раз, когда я сломала кому-то нос. Мои братья всегда защищали меня. Пришло время и мне сделать то же самое.

– Я в порядке. Мне нужно принять душ. Я ещё вернусь.
– Мы со Слоун начинаем пробираться к двери, но как только я тянусь к ней, я в последний раз оборачиваюсь через плечо, мои глаза останавливаются на Ройсе. Он крепко спит, его губы приоткрыты. Он выглядит таким умиротворённым. Кто-то пытался причинить ему боль. Плохо. И теперь, как бы глупо это ни звучало, я хочу отомстить и знаю, куда идти в первую очередь.