Всё это промелькнуло в голове Сайко в один долгий миг.

Она не была готова к таким крамольным мыслям. Но она видела капитана и его лицо. Да и тяжесть, что распространялась от него даже через голоэкран, не оставляла сомнений!

Капитан был истником той же глубины посвящения, что и эрцоги Содружества. Он давил на реальность сильнее, чем все, кого Сайко видела раньше!

Наследница отшатнулась, едва не налетев на Барона. Ей ещё не приходилось сталкиваться с таким мощным ментальным давлением на реальность.

Со стороны капитана это не было недовольством или угрозой — а всего лишь качанием воли. Нечто вроде морских волн или ритмического дыхания.

Капитан просто жил в этом ритме, выплёскиваясь «на берег» со страшной силой прилива и «убегая» с отливом в тёмную воду своего естества.

Интересно, какой же силы у него «накат»?

Пока Сайко пыталась справиться с мыслями, Дерен принял решение за обоих. Он схватил наследницу за руку и вытащил в дверь.

И только там она сумела перевести дыхание.

— Я же велел ждать меня с Бароном! — рявкнул Дерен и потащил девушку за собой по серому корабельному коридору.

Сайко растерялась. Ей никто и никогда не указывал так резко что именно она должна была делать.

— Я… — она запнулась. — Он сказал… Он…

Дерен шёл очень быстро, и девушка задыхалась, пытаясь не оступиться и не упасть.

Под ноги то и дело попадались то металлические, то резиновые полосы с дырками. Каблуки то проваливались, то цеплялись за этот неудобный пол. Барон был прав — в такой обуви ей нечего делать на боевом корабле.

— Мы куда? — Сайко решила, что лучше говорить о текущем, оставив всё остальное на потом.

— На склад, — бросил Дерен сквозь зубы, даже не повернув головы.

Он не собирался снижать скорость.

— А что значит: «склад»? — Сайко не знала этого имперского слова.

Наставник не ответил. Он остановился у неприметной двери, и Сайко заметила, что сзади топал не только Барон, но и молодой парень в чёрном рабочем комбинезоне.

Парень подошёл к двери, и она раскрылась, приглашая всех внутрь. В полную темноту.

Однако, как только Дерен шагнул вперёд и потянул за собой наследницу, зажегся свет, и Сайко увидела, что вокруг полки-полки-полки, забитые контейнерами разной величины и расцветки. Наверное, это было хранилище, а парень в чёрном — какой-нибудь ключник или кладовщик.

Парень сделал какой-то странный жест, и вокруг Сайко загорелась голограмма, замигавшая измерительными лентами.

Он посмотрел на растерянную наследницу, решительно вынул один из самых больших контейнеров и открыл. Там в желе плавали здоровенные мокрые синевато-чёрные корки.

— Что это? — спросила Сайко испуганно.

— Компрессионка на консервации, — пояснил парень, вытаскивая мокрые куски на крышку контейнера. — Сейчас она впитает остатки керна, и можете надевать.

Для Дерена он почему-то достал самый обычный пакет с такими же корками, но сухими.

«Ничего себе — гостеприимство! — возмущённо подумала Сайко. — Да почему она вообще должна надевать вот это, мокрое? Зачем?!»

Компрессионную форму она видела, конечно, но тоже в голо. И там она была такая красивая, такая блестящая и упругая…

— Ей нужен комбинезон, — перебил её мысли Дерен. — И — нормальное белье!

— У меня есть белье! — Сайко почувствовала, что краснеет.

Дерен её словно и не услышал. Кивнул кладовщику…

Тот открыл дверь в смежную каюту, где так же, на стеллажах лежали пластиковые пакеты с одеждой.

Наставник даже не предложил Сайко что-нибудь выбрать! Он выхватил из стопки первый попавшийся пакет и сунул ей в руки.

— Переодевайся!

— Но зачем? — от возмущения девушка не находила слов.

— Мы летим на Грану. На шлюпке. Тебе нужен комбинезон и компрессионная форма — иначе я тебя просто не довезу.

— Но почему нам нужно лететь на Грану? — Сайко попробовала поймать наставника за руку, но не преуспела.

— Я по дороге всё тебе объясню! — Дерен шагнул к дверям. — Давай в темпе. Дежурный поможет тебе надеть компрессионку.

— Но я не хочу! — взвилась наследница. — Я не буду надевать это, мокрое! Я никуда больше не полечу!

Её слабенькое раздражение взметнулось и разбилось об ответную волну. Наставник нахмурил брови и смотрел так, словно она была безродной букашкой, посмевшей ему перечить.