Пимброк с шумом отставил стул.

– Надоели твои замечания. Тошнит от них.

– Только без истерики. И не забывайся. Помни...

– Что ты старше чином? Плевал я.

Дафни встала между ними и помахала тетрадкой.

– Не ссорьтесь. Вредно для пищеварения. Я пойду отдыхать.

– Сперва отпечатайте то, что сейчас сказал арестованный, в двух экземплярах и принесите мне, - приказал Эймз.
– И постарайтесь делать поменьше грамматических ошибок. Правда, они вам к лицу...

– Я тоже очень устала и совсем не соображаю. Дайте мне отдохнуть.

Она повернулась к Пимброку и посмотрела на него умоляющими глазами.

– Дафни действительно еле живая, - подтвердил Пимброк.
– Вчера, вместо того чтобы выспаться, танцевала до упаду со всеми.

– Не со всеми, а с лейтенантом с американского эсминца "Мэйрант", огрызнулась Дафни.
– Элегантный, остроумный, блестящий. Затмил всех. Особенно наших армейских...

Этого ей не следовало говорить.

– Ваш американец - вареная глиста, - отчеканил Пимброк.
– И кретин чистейшей воды.

– А в профиль напоминает дохлого верблюда, - добавил Эймз.

– Жалкие завистники, - прошипела Дафни и, громко стуча каблуками, вышла из комнаты.

Эймз сел на стол и набрал номер телефона.

– Простите, не разбудил? Только сейчас кончил. Француз не выдержал. Что? Нет, не умер. Еще жив и решил говорить, но попросил дать передышку. Сейчас придем.
– Эймз осторожно положил трубку.
– У полковника хорошее настроение. Наверно, ему обещали повышение.

– Или взял реванш в покер, - сказал Пимброк.
– На прошлой неделе он проигрался в пух и в прах.

II

Узкие улицы предместья Касабланки были безлюдны и погружены во мрак. Идти надо было очень осторожно - на каждом шагу джипы, грузовики и мотоциклы, они заполняли все улицы и переулки, а по краям улиц - канавы с вонючей водой. Зажигать карманные фонарики запрещалось. В небе гудели самолеты - барражировали над гаванью.

Наконец добрались до отеля "Анфа", огороженного колючей проволокой. Здесь охрану несли американские часовые. У некоторых вместо автоматов были гидропульты - на случай, если немцы сбросят магниевые бомбы.

Часовые трижды проверяли пропуска Эймза и Пимброка. Последняя проверка проводилась в вестибюле отеля. Дежурный сержант военной полиции щелкнул пальцем по пропуску и объявил:

– Через три часа зеленые будут недействительны. Доставайте новые.

– Мы ведь здесь живем, - сказал Эймз.
– Неужели все строгости распространяются и на нас?

– Все одинаковы перед богом и генералом Паттоном.

– Синие были, - сказал Пимброк, - желтые и зеленые тоже. Теперь, очевидно, будут красные.

Американец улыбнулся уголком рта.

– Спросите у немецких шпионов, они, наверно, знают.
– Он вдруг замолк, уставившись на Пимброка удивленными глазами.
– Простите, капитан... но такое сходство...

– Какое?

– Совсем недавно читал... забыл заглавие... о том, как судья украл мумию.
– Американец шевельнул уголком рта.
– На задней стороне обложки было фото автора. До черта похож на вас.

Эймз хмыкнул.

– Очевидно, такое же круглое румяное лицо, толстый нос и вульгарные усики. Физиономия не одухотворенная.

Американец улыбнулся - на этот раз всем ртом.

– Поразительно похожи. Случайно, не родственник?

Пимброк отвесил легкий поклон.

– Во всяком случае, это сходство мне льстит. На меня всегда обращают внимание, когда я с майором Эймзом. Выделяюсь на его фоне.

В номере полковника Марло пахло дорогими духами и сигарами. Хозяин комнаты, стройный, моложавый, с седыми подстриженными усами, сидел в розовой пижаме на диване, скрестив ноги. На столике стояли пустые жестяные банки из-под пива и коробка с сигарами.

Эймз коротко доложил о допросе. Полковник тряхнул головой.

– Этот француз прислан из Уэльвы резидентурой немецкой военной разведки. Во главе резидентуры стоит полковник Рауш. С ним здесь связан испанец Уркихо. Словом, это линия разведки адмирала Канариса.

– А на прошлой неделе американцы арестовали бразильского коммерсанта, сказал Эймз.
– Он оказался агентом гестапо, то есть разведки Гиммлера.

Марло кивнул головой.

– У немцев несколько параллельных линий разведок. Поэтому они так хорошо осведомлены.
– Голос у полковника был мягкий, притушенный - привычный к доверительным разговорам.
– Я много раз говорил о том, что нам надо перестроить нашу разведку по немецкому образцу, но у нас в Лондоне на этом деле сидят круглые идиоты, которых давно надо перевести на работу в богадельню для глухонемых старух.