Шрифт:
– Ну бабка! –приводил в чувство мокрую насквозь старушенцию водяной. – Давай! Не подведи!
– Пфе-е-е! – выдала воду бабка, кашляя и осматриваясь с подслеповатым прищуром.
А вот коза признаков жизни не подавала. Она так и лежала на песочке, пока бабка тихо выгуливала весь словарный запас, накопленный за всю долгую жизнь.
– Хороша невеста! – заметил ехидный голос Лешего. – Ай! Красавица!
– Ну давай! – тряс водяной несчастную козу. Он тискал ее, как родную, пытаясь привести в чувство! Еще немного, и он ей искусственное дыхание делать начнет. Пока что это походило на непрямой массаж сердца. – Давай, козочка, давай милая! Я тебе сейчас сдохну! Я тебе сейчас утону! Живи, козочка, живи!
– Вот так и поженим! – хохотал Леший, а я понимала, что стала свидетельницей первой встречи жениха с невестой. – Не захотел на девице, будет тебе коза! Мать, как козу звать?
– Белка! Сатана! – прошамкала перепуганная бабка, озираясь по сторонам. Она и на меня косилась нехорошим взглядом.
– Сгинь, нечистая! – фыркнула на меня бабка.
– Я, между прочим, сегодня купалась! – обиделась я.
– Белка, ты подыхать не вздумай! – возмутился водяной, а я понимала, что уйти не могу. Мне про ларец узнать надо!
Глава тринадцатая
Не каждая коза просыпается после попыток вдуть в нее воздух. Коза с нежным именем Белка открыла свои козьи глаза и увидела, что уже исполняет мечту всех девушек – лежит в объятиях сильного и красивого мужчины, который всеми силами пытается вернуть ее к жизни. Вот только в отличие от девушек, Белка была этому не рада!
– Совет нужен? – не выдержала я, видя, как сильные и умелые руки тащат бессовестную козу с того света, делая непрямой массаж бесчувственного козьего сердца.
– Отстань, Ненастя! – огрызнулся водяной.
– А любовь нужна? – с издевочкой заметила я. Ну не выдержала, ну извините! А нечего говорить, что я так себе, как женщина. – Ну тогда совет да любовь!
И тут случилось чудо.
С диким визгом и криком, словно в нее вдували вовсе не воздух, а просто вдували, Белка очнулась, офонарела, брыкнулась и дала деру в сторону кустов.
– Ты просто не в ее вкусе! – смеялась я, вспоминая, как меня недостаточно красивой посчитали. Вот сегодня меня посчитали некрасивой. А его коза бросила!
Следом за козой встрепенулась бабка, бурчащая что-то ругательно-маразматичное себе под нос.
– Окаяная! Киловязы проклятущие! Совсем людям жития не дают! Тьфу ты, охломонка! Стоять! – заорала бабка, бросаясь вслед за Белкой, убегающей в дремучий лес подальше от влажно – брачных перспектив.
Смех просто душил меня, а я уже и не сдерживалась.
Топот ног и крики: «Стой, родненькая! Куды, окаянная! Я тя хворостиной!» стихли в лесу. Я уж было открыла рот, чтобы обратиться к водяному по поводу ларца.
– Так, сейчас отойду. Одну минутку!
– упреждающе выставил вперед руку водяной. Вид у него был так себе. Ну еще бы! Он чуть на козе не женился! – Чуть разрыв сердца не схватил!
Несостоявшийся жених козы Белки пытался отдышаться.
– Чего тебе? – мрачно спросил водяной, сверкнув глазами. Если честно, меня до сих пор душил смех. Но я его героически преодолевала.
– Сундук с чертями мне нужен! – твёрдо произнесла я. – С мельниковскими!
– Нет его! – бросил водяной, искоса и хмуро глядя на меня.
– Это как так? – удивилась я, глядя на воду. Так вот почему, он мне в руки не дался!
– Забрал его. Жених твой. Алексашка. Сам, лично за ним приходил! – заметил водяной, погружаясь в воду.
Озеро снова стало прежним, безмятежным и спокойным. А вот мне до безмятежности и спокойствия было еще ого-го!
Это что ж получается? Это как мне теперь мельницу запустить?
Я поковыляла в сторону мельницы. Что ж теперь делать-то? Ладно, домой приду там и спрошу!
Открыв дверь, я увидела мельника, который что-то бухтел. Сердце на мгновенье замерло. Не случилось ли чего плохого с ребенком?
– Схоронили на перекрестке! – прятал мельник руками лицо. И тут же открывал. – Откопался еретник проклятый!
Домовой лазил по горшкам. Его пушистая задница то и дело хозяйничала в облаке пыли.
– Ну, чего? – напали на меня, а я на всякий случай отобрала дочку и взяла ее на руки.
– Нет сундука, - ответила я. – Забрали!
– Кто?! – переглянулся домовой и мельник. – Я тут всех колдунов да ведьм знаю!
– Эм… Алексашка! – повторила я, вспоминая золотые волосы и раскрасневшуюся девку.