Шрифт:
Вот они, мучители! Я-то думала, а тут… Тьфу ты!
– Баламошка, Михрютка и Лябзя! – пискнули бисы, пока я пыталась понять, как бы их обратно отнести. Баламошка был самым крупным. Михрютка самым лохматым. А бес с нежным именем Лябзя – самым мелким. А стоит ли их нести обратно?
– Они же тебя замучают! – закричал упырь, словно пытаясь меня от чего-то уберечь. – Неси обратно! Неси! Пока не поздно!
И он замахал руками в сторону двери.
– Завтра отнесу! Уже светает! Небось, на перекрестке уже никого и нет! – обрадовалась я возможности вздремнуть. Я чувствовала, как по мне камазом проехалась усталость. Сейчас бы отоспаться немного! Ну и ночка!
– Светает?
– перепугался упырь, вскочив с лавки. – Как?
Где-то далеко послышался крик петуха.
– Далече собрался?
– спросил домовой, а в избу первые лучи света скользнули.
– Да тут неподалеку! – крикнул упырь, бухтя, что еще зарыться надо как следует.
– Тимоху забери! А то совсем надоел! Трещит без умолку! – потребовал домовой, но упырь уже вышел в утренний полумрак.
Он покинул дом так быстро, что оставил открытой скрипучую дверь. Я закрыла дверь и стала устраиваться спать. Под нужды зевающих отлично подходила печка. Только –только я прикорнула, как вдруг почувствовала, что меня трясут за плечо.
– Тетенька, тетенька! – слышались голоса. – Вы нас принесли, а работки не дали! Дай работку! Дай работку!
– У вас сегодня выходной! – проворчала я, глядя на трех бесят, жмущихся друг к дружке. – Отстаньте!
Стоило мне снова прикрыть глаза, как вдруг меня снова пошатали:
– Тетечка, тетечка! – трясли меня, пытаясь вытрясти из меня набегающий сон. – Ну дай работу!
– Ну… - посмотрела я сонно на трудоголиков. – Ну… Эм… О! Прибраться в избе, чтобы все было чисто и уютно!
Только я это проговорила, как бисов, словно ветром сдуло. Я помяла тряпку под головой, пахнущую сыростью и улеглась спать, проверяя ребенка.
Я почувствовала отрыв от реальности и погрузилась в мутный сон, напоминавший темный омут. И в этом омуте меня обняли сильные руки. Мягкие губы раздвигали мои губы поцелуем. Нет, до чего же впечатлил меня этот красавец, раз всю ночь чу…
– Тетенька! – трясли меня так, что меня валадало из стороны в сторону. Что там случилось? Пожар? Горим? – Тетенька! Мы все сделали! Со всем управились! Дай работу, а?
Глава девятнадцатая
Я дернулась, видя над собой три черные пушистые рожицы.
– Тетенька, вставай! Мы все убрали! – слышался хрипловатый голосок, словно говорит простуженный ребенок.
– Ну прямо все-все! – кивал рогатой головешкой второй бес.
– Тетенька, а куда мусор девать?
– послышался голос третьего.
– Куда-нибудь! – зевнула я, проверяя спящую дочку и накрываясь одеялом.
– Тетенька! – снова стали трясти меня, когда я закрыла глаза. Мысль о том, чтобы отнести их всех на перекресток не казалась мне очень странной. Наоборот! Очень здравой! «Замучают!», - слышался голос упыря. Кажется, мельник был прав!
– Дай работу! – трясли меня, когда я чуть-чуть приспустила одеяло.
– Хрю! – сделала один пятачок, а светящиеся в темноте глаза придавали бодрости даже самым уставшим тетенькам.
Сон про водяного досмотреть не дали!
– Так,- туго соображала я, прикидывая, куда бы послать чертей. – Дров нарубить! Раз! Молока принести парного – два! Мельницу починить – три!
Стоило мне сказать все это, как бесы тут же исчезли, оставляя меня наедине с разбуженной хнычущей дочкой. Миленка, кажется… Имя –то какое красивое… Милена. Он слова «милая». И правда, такая милая девочка, что прямо не знаю, куда и поцеловать.
– Мама здесь, - прошептала я, прижимая к себе кроху. – Не надо плакать… Мама тебя в обиду не даст! Все у нас с тобой будет!
Я сделала валик между собой и ребенком, укрыла ее, чтобы не простудилась и снова улеглась. От печки шло успокаивающее, убаюкивающее тепло. Очень полезное в утренней прохладе.
– Простите! – заметила я, снова возвращаясь в мечты. Водяной, или кто-то очень на него похожий, стоял с вытянутыми для поцелуя губами и ждал, когда я снова усну. Я обняла его, откинула голову и сон понесся по новой, но уже не по самой приличной колее.
О! Как растревожил красавец мое женское одиночество, раз тут же снится начал! У меня с роду таких красивых мужиков не было!
В эротишно-прекрасном сне, красавец томно положил мне руку на щеку и произнес почему-то хрипло-писклявым голосом:
– Тетенька! Дай!
– Что?! – дернулась я, не понимая, что происходит.
– Тетенька! Дай! – снова писклявым голосом требовательно повторил красавец и моргнул, видимо, сам не ожидая от себя такой соблазнительности и очарования
– Ну да-а-ай! – жалобно повторил красавец во сне. И снова моргнул. Но на этот раз дважды. – Ну че тебе стоит!