Шрифт:
– Талоны! – послышался гнусавый голос какого-то беса. – Вы с каким вопросом?
– Мне бы бесов еще взять! – ответила я, видя, как бес выдает мне талон. И правда! В собаке порядку больше. Я присела на деревянную скамейку, отполированную многочисленными задницами.
– Вам в синее окно! Когда над ним загорится, тогда вам туда! – заметил бес, зевая.
Эдакий банк «Теремок». Помимо длинных скамеек и грубо сколоченного стола с привязанным пером, я увидела пару стендов на березовой коре.
«План эвакуации на случай пожара». И схема собаки в разрезе. Стрелки показывали на запасный выход под хвостом.
На меня смотрели три открытых окошка со ставнями.
– Номер шестьсот шестьдесят шесть! – произнес бес, а старуха возле синего окошка вздохнула и поковыляла в сторону стола.
– Что значит не заполнила графу «для каких целей?», - ворчала бабка с клюкой. – Там же белым по черному написано. Для кАких целей! Вот для кАких целей они мне и нужны, родимые!
И правда, над окошком загорелось, как при пожаре, пока бабка что-то исправляла примотанным пером.
– Так, кажется, это я! – спохватилась я, подбегая к окну. – Здравствуйте!
На меня посмотрел бес с моноклем.
– Мне нужно взять бесов! – заметила я, ерзая.
– Вам каких? – уныло спросил бес, перерывая папки. – Для каких целей?
– А какие есть? – поинтересовалась я, стараясь не показывать волнения.
– Для мелких пакостей, для крупных пакостей, для воровства, строительные бесы, бесы универсалы, для сведения личных счетов, - уныло перечислял бес.
– Мне для личных счетов! И побольше! – произнесла я, снова затаив дыхание.
– Так, сейчас посмотрим, - заметил бес, а в его руке появилась папка. Он открыл ее, а потом взглянул на меня. Потом снова посмотрел в папку, чтобы опять посмотреть на меня.
– К сожалению, вынуждены вам отказать! – внезапно и громко произнес бес. Вот так новости! А с чего бы это?
– Недостаточно гадостей на вашем счету. Ни одного залома, ни одной спорченной скотины, ни одного спорченного человека…
– А нервы? Нервы спорченные считаются?
– вцепилась я, пытаясь заглянуть в окошечко.
Глава семьдесят вторая
– Не… не… - начала я, видя как папка откладывается в сторону и испаряется.
– Следующий! – звучит низкий, басовитый инфернальный голос, словно из самой глубины преисподней. Даже земля дрожит под ногами. «Это что-то новенькое!», - сообщила нервная система.
– Наконец-то починили оповещения, - ворчит бес другому бесу из соседнего окна. – Теперь хотя бы очередь меньше будет доживать! У стареньких колдунов и ведьм сердце слабенькое!
Я поняла, что ничего не добьюсь. Слишком я хорошей была! Нервы водяного не счет! Нет, ну какие-то гадости были? Были! Так что я не согласна! Вся деревня к водяному бегала, между прочим!
Как говорила одна знакомая бабулька, живущая этажом ниже. Органы самоуправления нужно постоянно теребить! Чем больше теребишь, тем больше он встает на защиту твоих интересов. А еще органы самоуправления любят оральные ласки. Как начинаешь орать про взятки и прочее, так вопросы начинают решаться шустрее.
– Я бесам давала работу! – снова наседала я, штурмуя местный орган колдовского самоуправства, на который меня послали обстоятельства. – И девку на Бали возили! Вы там посмотрите!
– Этого недостаточно! К тому же девка теперь всем рассказывает, как была на Бали, как отдохнула и загорела, - заметил бес, поглядывая в папку.
– Ну вот! Написано, что одна бабка померла! Видимо, от зависти! – заметила я, тыкая пальцем в буквы. – Это ведь считается плохим поступком? Да?
– Мы выяснили, что ее сглазили до вас, - заметил сухо бес.
– У вас не достаточно грехов! Идите и грешите!
– Как недостаточно! – возмущалась я, переходя к оральным ласкам. Орала я громко. – Может, вам взятка нужна?
– Взятки принимаются в соседской, родственной и случайно – прохожей форме. Вон там вон коробка для жертвоприношений. Можете положить туда!
– официально – гнусаво заметил бес.
Не действует! Что же делать…
– Следующий! – снова страшным басом заорал голос из-под земли. Казалось, сам пол перекатывается от раскатов жуткого голоса.
– Освободите окно! – произнес бес, а я обернулась на бабку с козой. Точнее, уже девку.
Она ломанулась в окно, когда я отошла, соображая, что делать дальше. На стенде «Противодействия жертвоприношениям» висел список фраз: «Ой, пожалуйста не надо! Ну что вы!» и «Мне так неловко! Это такой дорогой подарок! Прячьте быстрее в ящик моего стола!».