Шрифт:
На мне? А как же ребенок? Она же там одна останется?
Глава шестьдесят восьмая
Мне показалось, или по моим ногам проскользило что-то длинное, похожее на рыбий хвост. Волосы водяного, словно водоросли, такие же зеленые окутывали меня в темных мутных водах. Сильные мужские руки жадно прижали меня к себе, увлекая в темноту бездны.
Словно какие-то чары опутывали меня. Я видела только бледное лицо в ореоле темных волос, чувствовала губы, которые скользят по моей шее.
– И что с того, что бесила… - слышала я шепот. – С чего ты взяла, что мне не нравилась? Если бы не нравилась, я бы выплывал по первому зову… Я что? Похож на золотую рыбку? Видела ли ты, чтобы кому-нибудь еще я подарки дарил?
Он говорил в воде. Я отчетливо слышала его голос, чувствуя, как меркнет свет там вверху.
Мой взгляд устремился наверх, где сквозь толщу воды светила серебристая луна.
– Будешь жить во дворце, - шептал водяной, покрывая мои щеки поцелуями. – Будешь в золоте купаться… Надо было сразу тебя топить…
Я чувствовала, как его волосы опутывают мое тело, а сам он покрывает мою грудь поцелуями. В тихом омуте черти, оказывается, влюбились! Кто бы мог подумать!
Сладость его поцелуев, нежность сильных рук была настолько опьяняющей, что я не заметила, как меня увлекают за собой все глубже и глубже в бездну.
Ничего себе, какие сладкие у него губы… И какое глубокое это озеро…
Миленка!
Эта мысль прошила меня насквозь. Я словно опомнилась, очнулась от чар.
Миленка!
Она же там дома одна! Заберет ее Алексашка!
Я с ужасом посмотрела на своего почти любовника, понимая, что еще мгновенье, и мы сольемся с ним воедино.
– Ыыы! – уперла я руки в широкие мужские плечи, чувствуя, как водяной обнимает меня за талию обеими руками, пытаясь прижать мои бедра к своим.
– Ыыы! – дернулась я, пытаясь оттолкнуть его. Мои руки засветились голубым светом, а я увидела, как водяной поднял на меня глаза. Они светились так же ярко, как и мои пальцы.
Одного мгновенья мне хватило, чтобы я вырвалась и устремилась к поверхности. Казалось, в голове билось сердце, а я видела только свет впереди и вереницу пузырьков. Вода была обманчивой. Казалось, что до света рукой подать, но нет.
– Кхе!!! – вынырнула я, плывя к берегу. Я же говорила! Плавать я умею только по - собачьи. – Кхеу!
Я выползла на песчаный бережок и ухватилась рукой за пучок травы, подтягивая свое тело повыше.
Рубашка лежала на месте. Я прокашлялась, сплюнула волосы, пахнущие озером, и вытерла рубашкой лицо, словно полотенцем.
– Это как понимать, Настя?
– послышался голос, а водяной вынырнул из воды, глядя на меня.
– А так! – выдохнула я, снова кашляя и пытаясь прийти в себя. – У меня дома ребенок! А второе я к тебе немного не за этим шла!
– А зачем? – спросил водяной, а я чувствовала, что сейчас самое время нажить себе еще одного смертельного врага. Вот прямо самое-самое.
– Я хочу, чтобы ты силой научил меня пользоваться, - произнесла я, глядя на свои руки. – Чтобы я защититься смогла!
– А зачем тебе сила, если ты женой моей будешь? – спросил он, а я чувствовала, что с такими врагами Мойдодыр переходит на сухой шампунь и влажные салфетки.
– А что? Для этого обязательно тонуть надо? – спросила я, на всякий случай, отходя от воды подальше.
– А ты как думала, - заметил водяной.
– Э! Не! Тонуть – как - нибудь без меня! – произнесла я, опасливо глядя на кромку воды. – У меня ребенок дома!
– Хар-р-р-р! – послышался крик ворона на ветке. А потом я поняла, что это смеется Леший. Лес ходил ходуном, а хохот слышался даже в скрипе деревьев и в карканье ворон.
Глава шестьдесят девятая
Я натянула рубаху на мокрое тело, стараясь не смотреть на водяного. Ишь ты! Утопить решил! При мысли о том, что меня действительно решили утопить, по коже пробежал холодок. Или это прохладный ветерок, напомнил мне о том, что единственное доступное здесь лекарство от простуды – мужик на все тело и погрызть корешок!
– Хар! – потешался Леший, а вместе с ним и весь лес. – А ты говорил, что она за тобой бегает! И жить без тебя не может! Хар! Хар! По тебе убивается! Хар! Ой, не могу!
И стая перепуганных ворон поднялась в небо. Ветки скрипели, а я все еще явственно ощущала на губах сладкий вкус чужих поцелуев. Внутри что-то сладко ойкало, как только я вспоминала прикосновение чужих губ в умопомрачительном танце смерти. Бр-р-р! Прямо мурашки по коже!
И как это я опомнилась? Что меня дернуло?