– Пойдемте, Андрей Владимирович, окропим местные сугробы русским духом.

И хлопнул дверцей, впуская в машину облако снежной пыли.

Бородулин вышел, встал рядом. Ветер нес мелкий колючий снег. Он неприятно царапал лицо, и Андрей поспешил натянуть на голову капюшон «аляски». Ему, некурящему, внезапно до крайности захотелось закурить. Или выпить. Или сделать еще что-нибудь, лишь бы заглушить с вечера поселившуюся в душе тревогу.

– В чем дело, Андрей Владимирович? Что произошло? Слов нет, турка вы построили знатно, грамотно. Думаю, уже к завтрашнему дню прибегут и принесут нам станцию на блюдечке. Растете вы не по дням, а по часам. Одно слово – царь.

Безопасник улыбнулся, на секунду повернувшись к собеседнику, и снова упрятал лицо в поднятый воротник от порывов холодного, режущего ветра.

– Даже не знаю, что вам сказать, Станислав Наумович. С одной стороны, ничего конкретного у меня нет, а с другой – мает предчувствие чего-то нехорошего.

– Предчувствие – это серьезно.

В голосе заместителя не было ни капли юмора, и Андрей даже высунулся из капюшона, чтобы взглянуть на собеседника и убедиться в этом.

– Не удивляйтесь, я привык серьезно относиться к этим вещам, особенно после того, как подобное предчувствие однажды спасло мне жизнь. Так что поделитесь своими беспокойствами. Если они окажутся пустыми, позже посмеемся вместе.

Бородулин потоптался, попыхтел и, в конце концов решился.

– Я боюсь оказаться неправым, Станислав Наумович, но вчера после нашего разговора мне показалось, что девочка, которая дежурила на связи, подслушивала наш разговор через параллельно подключенные наушники.

– Вчера… Вчера вечером дежурила такая полненькая, рыженькая… Люба, точно.

– Да, именно. И я, знаете, никак не могу выбросить это из головы. Я поручил Свете тихонько разузнать о ней побольше. И, понимаете, с одной стороны хочу прояснить все для себя, а с другой опасаюсь своим таким интересом поставить под вопрос репутацию девушки. Сами же знаете, как люди судят: мол, дыма без огня не бывает.

– Дорогой Андрей Владимирович, когда дело касается безопасности, такие вопросы не должны вас занимать. И давайте прямо сейчас свяжемся с Форт-Россом. Если я не ошибаюсь, ваша Светлана сейчас должна дежурить? Вот и узнаем, что ей удалось выяснить. Заодно проверим работу ретранслятора.

– А охрана? Насколько им можно слышать эту информацию?

– А охрана нас будет охранять. Пять минут покурят снаружи, ничего с ними не случится.

– Станислав Наумович, пожалуйста, поговорите с ней сами. Я что-то нервничаю.

– Хорошо.

Михайленко скинул шапку, натянул наушники, включил рацию.

– Форт-Росс, ответь второму.

Спустя время – Света, видимо, откликнулась, продолжил:

– Здравствуй, Светочка. Мне Андрей Владимирович рассказал, я в теме. Что тебе…

Тут он замолчал, выслушивая ответ. Лицо его потемнело, брови нахмурились.

– Спасибо, Светик. Конец связи.

Он сдернул наушники.

– Черт!

Влупил с маху кулаком правой руки по ладони левой.

– Черт! Черт! Черт! Бензину не хватит… Шишигу в ночь гнать – безумие, до утра придется ждать…

Снова включил рацию, снова связался с крепостью.

– Света, будь добра, вызови мне на связь кого-нибудь из сержантов, любого, кто ближе. Срочно, срочнейшим образом.

Освободил одно ухо.

– Не обмануло вас предчувствие, Андрей Владимирович. Ох, мне бы сейчас срочно в Форт-Росс попасть, но раньше завтрашнего вечера, видимо, не судьба.

– А что там случилось-то?

– Да Любочка эта спуталась с…

И в микрофон:

– Да! Коля? Возьми пару бойцов, еврея этого увечного найди, посади под замок и до моего приезда никуда не выпускай. Что? Пусть в штаны гадит. Дай ему ведро, воду и суточный паек. Девочку эту, Любочку – ну, Света подскажет, которую – тоже изолировать. Дежурства перестройте. Ничего, потерпят, это не насовсем. Все, выполняй. Конец связи.

Михайленко отключил рацию.

– Уж простите великодушно, Андрей Владимирович. Надо же, я над вами порою подшучивал, а сам такой косяк упорол! Расслабился, мышей ловить перестал. Ну да ничего, впредь умнее буду. За одного битого…

– Так что случилось-то? Я по вашим словам большей частью догадался, но хотелось бы подтверждения.

– Наш еврейчик обаял некрасивую девочку, которая не пользовалась успехом у сверстников. А она по доброте душевной по ночам пускала его в дежурку. И, наверняка, не раз оставляла одного. Что и куда он мог передать – одному Богу известно. А ночью – не зря вы бдили, только вот не словили нашу Амуром ушибленную – она к сменщице своей в гости забегала. Та, понятно, клянется, что ничего не было, да вот только не верится мне.

– Думаете, своим евреям слил информацию?

– Наверняка. И в первую очередь про башню.

– А как вы думаете, если сейчас группа ребят из Баязета на снегоходах выйдет, они дотемна к башне успеют?

– Пожалуй, что да.

– Тогда отдайте распоряжение и поедем. А то, вон, ребята уже подпрыгивают.

Вечер в Баязете прошел… хмуро прошел. Прям как в сказке: пришла беда, откуда не ждали. Хотя Михайленко-то должен был ждать, и меры предпринимать заранее. Но вот оказался не готов, и сидел сейчас мрачнее тучи, вертя в руках почти полную чашку с остывшим уже чаем. Из Форт-Росса сержанты доложили, что шпион сидит под замком, и что влюбленная дурочка изолирована. То есть, проблема заморожена до его возвращения. Но все равно – профессиональная гордость заместителя неслабо пострадала. Андрей пытался его заговорить, отвлечь, но скоро понял – бесполезно. Мужик себя поедом ест, и пока ситуацию не исправит, не успокоится.