—Ооо синдром Исаева врубился? Я беременная, а не больная, Ась.

Мы продолжаем танцевать под такую себе музыку. Слава опять со своей девушкой, которая ни в какую не хочет с нами общаться. Вот как будто мы ей не нравимся, и они все время отдельно. С одной стороны это мило, как два голубка, но с другой…это странно, разве нет?

Мой друг оборачивается и улыбается мне, обхватив свою девушку. Мдааа. Что у них там происходит? Киваю ему и бегло улыбаюсь, когда слышу за спиной.

—Девушка, красавица, вы мне очень нравитесь, давайте танцевать.

Ася и Яна, видя Мекса, улыбаются и чуть отходят в сторону, оставляя нас наедине. Вот только это очень плохая идея, если принять во внимание реакцию Жени на просто йразговор.

—Я не думаю…

—Слушай, ты мне правда понравилась, но мне уже Яна с Богданом все обрисовали, так что я помочь хочу. Сейчас твоего Кая оживим. Если ыт хочешь, конечно, — он подмигивает мне и тянет улыбку как Гринч из знаменитого мультика.

Я хмыкаю и опускаю взгляд на тянущиеся ко мне руки.

—Давай, кукла, сделаем ему темную.

—Боюсь, как бы он тебе потом темную не сделал…— подняв голову, смущенно улыбаюсь, но включаюсь в игру.

—Заебется мне темную делать. Тут работает спецназ, всем оставаться на своих местах, — снова шутит парень, подхватывая мою руку в свой стальной захват. Он и правда большой во всех смыслах этого слова. Я вот едва ли до подбородка макушкой достаю.

—Хах. Ты его не знаешь, — слегка поворачиваю голову, чтобы напороться на бешеный взгляд Жени. Он несется на нас как разъяренный буйвол.

—Три. Два. Один, — хрипло шепчет Макс, выпуская меня из объятий ровно в тот момент, когда моей руки касается злющий телохранитель. Шумно выдохнув, понимаю, что меня тащат куда-то в сторону бешеным напором.

Рука плотно сжимается кольцом, и погромные пальцы, упирающиеся в кожу, приносят легкую боль. Я не успеваю бежать за ним на каблуках, и спотыкаюсь о собственные ноги, шипя от боли в пальцах при каждом таком неудачном «столкновении». Напряженная спина впереди маячит как скала, нерушимая и могучая. Он зол. Нет, даже не так. Он взбешен. И от этой злости меян волнами откидывает в разные стороны будто бы порывами ветра.

—Мне больно!

—Потерпишь, — грубо летит в ответ, и мы вылетаем на улицу, расталкивая людей на ходу, продолжая идти куда-то вперед, отчего я начинаю паниковать.

На меня он никогда так не вызверялся, никогда не грубил и не хамил, и уж точно не заламывал мне руки. Ощутив легкую панику, я очень стараюсь сдерживаться, но куда там…резкое торможение, и я лечу прямо в спину своего телохранителя на полном ходу. Он резво разворачивается и пихает меня на себя, теперь к груди.

—Хватит. Хватит, хватит! Ты наказываешь меня, что ли, так? Серьезно, блять? Не советую проверять мою нервную систему на прочность! — грубо бросает мне в макушку, крепко удерживая меня на месте. От паники уши закладывает, сердце грохочет как ненормальное, пока губы двигаются, шепча единственно верный ответ при данных переменных:

—Я не одна из твоих подружек, Женя, и я никого не наказываю, не надо делать из меня стерву. Все, что ты там себе накрутил, это только твоя проблема. А теперь отпусти меня, пожалуйста, я хочу вернуться к друзьям. И не смей со мной так обращаться. Хватать, грубить и приказывать, и матом со мной разговаривать тоже нельзя. Я не уличная девка. И не твоя собственность.

Во мне просыпается чувство несправедливости и гнева, причем такого, что хочется зарядить Жене звонкую пощечину, но мои руки прикованы к телу и двигаться не получается.

*****************************************************

Он вперяется в меня злющим взглядом, атмосфера накаляется, от чего по телу скользят табуном мурашки. Кажется, что еще секунда, и взрыва уже будет не миновать, мы просто на атомы растворимся.

—Я тебя не хватаю и не грублю, но ты другим позволяешь себя хватать и грубить тебе через пошлые шутки, — шипит мне уже тише, явно осознав весь спектр моего негодования.

Другим. Ребячество какое-то, и это ты взрослый мужчина? Да? Ты?

—Ведешь себя…— продолжает, и на последнем меня уже прорывает. Как же я веду себя? Как воспитанный человек, пытающийся удержать машину для убийств на месте? Не позволяя Жене парню череп проломить лишь только потому, что я понравилась ему, и он смел об этом заявить?

—Женя, ты сейчас серьезно? Как веду? Где, кому и когда? Никто этого не делал, а я могу делать все, что только захочу, и никто не имеет права мне и слова против сказать. Слава Богу, мне уже двадцать три, а не пятнадцать. И ты точно не имеешь права читать мне морали, — я вскидываю руки в разные стороны, и внимание моего телохранителя рассеивается вслед за моим движением. Расплывается.