А потом незнакомец заговорил. Его голос странно поглаживал слух, словно бархат касался кожи – и нелепым аккордом на фоне его слов звучал резкий приказ: «Отрезать язык».

Инэрис не помнила, когда в последний раз испытывала столь резкий и сильный приступ злости. Готфрид раздражал её с каждым днём всё сильнее. Но Инэрис всегда умела держать себя в руках и молчала, не позволяя себе на публике подрывать самолюбие маленького местного божка.

– Пусть поёт, - сказала она, выходя на свет.

Конунг и пленник – оба обернулись на неё.

– Увести, - приказал Готфрид, а когда пленника вывели, взмахом руки приказал выйти и слугам. Он поднялся с трона и подошёл к девушке вплотную. – Что ты себе позволяешь?

Инэрис и сама не знала, что она себе позволяет. Просто лопнула давно натянутая струна где-то внутри, и слова сами срывались с языка.

– Что ты себе позволяешь? Ты мнишь себя повелителем этих людей, но тебе плевать на них всех.

– Как и тебе!

– Я не называю себя их властелином.

Годфрид усмехнулся, и в усмешке его сквозило что-то недоброе.

– Ещё бы… - он хотел добавить что-то ещё, но замолк на полуслове и шагнул к девушке.

– Ты должен мне награду, - сказала Инэрис мягко, - я ведь хорошо служу тебе. Оставь мне этого барда. Разве я много прошу?

– Награду? – Годфрид сделал ещё шаг вперёд. – А как насчёт моей награды? – ещё шаг, так что Инэрис ощутила его горячее дыхание на своём лице. – Я спас тебя. А ты смеешь перечить мне и требовать от меня чего-то.

– Я верно служу тебе не один год. Думаю, расплатилась сполна.

– Думаешь, я не найду себе другого телохранителя?

– Такого, как я? Думаю, нет.

– Брось. Ты не можешь не понимать, зачем нужна мне.

Инэрис подняла брови и пару секунд смотрела на Годфрида, а потом звонко рассмеялась.

– Серьёзно? За этим? – она подняла тонкую кисть и провела кончиками пальцев по шее, делая вид, что пытается убрать от горла воротник. – Неужели этого ты не можешь найти среди своих служанок?

Годфрид скрипнул зубами.

– Хочешь, чтобы этот бард пел для тебя – станцуй для меня. В моей постели.

Инэрис рванулась вперёд, рывком сметая конунга с пути и прижимая спиной к стене, так что затылок гулко стукнул о камень.

– Я рискую за тебя жизнью, Годфрид, каждый день. Ты всем обязан мне. И ты смеешь требовать от меня ещё и постели?

– Убери руку - или я прикажу его убить.

Инэрис какое-то время смотрела в сверкающие яростью глаза своего господина, а затем резко отстранилась.

– Хорошо, - сказала она. – Прикажи доставить его ко мне. Едва его приведут, я накормлю его и уложу спать, а сама приду к тебе, если ты так хочешь.

Годфрид, не ожидавший такой лёгкой победы, осторожно кивнул.

– Пойду подготовлюсь. Господин, - Инэрис усмехнулась, произнося последнее слово, и, развернувшись, двинулась к себе. Ярость всё ещё клокотала в ней – от недавней благодарности и недавней верности не осталось и следа.

Инэрис вернулась к себе и в самом деле принялась готовиться. Она достала из-под кровати сундук с оружием и выбрала два ножа и два меча. Затем снова спрятала их – но уже так, чтобы можно было достать клинки одним движением руки и, позвав служанку, приказала:

– Принеси мне ужин. Мяса, а лучше каких-нибудь колбас. И два бурдюка мёда.

Служанка спорить не стала и исчезла почти сразу.

Она вернулась через несколько минут с обещанной едой и поставила всё на стол. Стоило ей снова исчезнуть, как Инэрис собрала еду в мешок. Сверху закинула свежую рубаху и едва успела затолкать мешок под кровать, как в дверь опять постучали.

– Да, - сказала она, торопливо поднимаясь.

На пороге стоял давешний бард. Стоял и – Инэрис даже захотелось ему врезать – улыбался. Руки его по-прежнему были скованы тяжёлыми кандалами, так что первым делом Инэрис спросила:

– Как он будет играть?

Стражники переглянулись.

– Снять оковы. И вернуть ему лиру.

– Такого приказа не было...

Инэрис метнула на говорившего быстрый взгляд, и тот замолк.

– Сними наручники, Седрик, - посоветовал ему второй и, посмотрев на девушку, добавил, - я схожу за лирой.

Теперь Инэрис тоже улыбнулась. Взгляд её встретился со взглядом барда, и Инэрис впервые разглядела их цвет – зелёный.

– Надеюсь, это не последняя песня в моей жизни? – спросил Дерек, подставляя руки охраннику.