– А теперь? Почему ты не предпринял очередных попыток суицида за последние дни? Сделать это у тебя дома сейчас даже куда проще и быстрее. Если вовсе не надёжнее.

И снова Кеннет ответил не сразу, поскольку на самом деле не знал ответа на данный вопрос. Кроме того, что его в этот раз что-то останавливало. Тупо останавливало… И это было связано… С тем провалом в бессознательное, когда в него вкололи лошадиную дозу успокоительного, и он пережил на той стороне нечто крайне важное и особенное. Нечто, что оставило в его подсознании, подобное тем пасхалкам, какие делают в компьютерных игровых бродилках и даже в фильмах – то ли в виде ключа, то ли двери с подсказкой или… Выходом?..

И это казалось настолько значимым и очень-очень важным, что он не переставал об этом вспоминать даже сейчас.

Обычно сны забываются едва не сразу, или ты сам моментально от них отмахиваешься. Если только они не оказываются чересчур особенными – либо не в меру яркими, красочными и подробными, либо наполненными далеко не сумбурными сюжетными линиями. Но, в любом случае, ты всё равно перестаёшь о них думать и вспоминать через какое-то время. Рано или поздно, но перестаёшь.

Только в этот раз почему-то всё было по-другому. Чем больше проходило времени и дней, тем сильнее Кену хотелось вспомнить, что же он там видел. Почему он продолжал чувствовать то, что, возможно чувствовал в том сне? И почему он был так уверен, что этот сон был связан с Мией?..

«Может потому, что ты её там ощутил? Как когда-то ощущал здесь?»

А ещё он почему-то был уверен, что есть способ туда вернуться. Только пока ещё не знал, как.

Да и куда, если так подумать, возвращаться? Или как ему теперь объяснить доктору Меллону, что из-за всего этого бреда он до сих пор ничего с собой не сделал. Впрочем, как и от принятого Хардингом решения, не отключать Мию от ИВЛ.

Если говорить начистоту, он бы сам никогда на подобное не пошёл. А то, что Ник не захотел брать на душу подобный грех, неизвестно по каким соображениям, говорило тоже об очень многом.

– Не знаю… Просто не тянет больше и… всё.

Или просто ты цепляешься за надежду – глупейшую надежду, совершенно ничем не обоснованную. Тебе кажется, что ты снова начал чувствовать Мию! Вот в чём главная проблема. Ты начал себя убеждать, что она ещё жива. И скажи ты это доку, он точно решит, что ты спятил. И тогда привет отдельная палата с зарешёченными окошками с кроваткой, оснащённой кожаными ремнями и кандалами.

– Наверное, банально эмоционально выдохся… до самой последней капли.

В этот раз с паузой затянул доктор Меллон. Видимо, принимал нелёгкие для себя решения или пытался отыскать хоть какую-то здравую лазейку среди всего этого хаоса. Хоть что-то, за что было можно зацепиться и не выставить себя в итоге полным профаном или некомпетентным специалистом.

– Ты всегда выглядел очень адекватным и всегда собранным пациентом. – наконец-то док заговорил, не то, что бы взвешивая каждое своё слово, но явно стараясь подобрать максимально подходящие к столь индивидуальному случаю объяснения. – И довольно быстро соскочил с прописанных тебе препаратов, убедив меня, что ты в них не нуждаешься. Сейчас твоё состояние тоже соответствует естественному состоянию человека, пережившему самую тяжёлую для него потерю, включая тот твой срыв с неудачной попыткой суицида. Мои изначальные заключения о твоём психическом состоянии не изменились даже сейчас, Кен. Я до сих считаю, что ты вполне себе нормальный представитель гражданского общества, которому можно доверить жизни любых людей. Конечно, отклонения есть исключительно у всех или же предпосылки к подобным отклонениям, но всё это считается в пределах нормы. До того момента, пока сдерживающий эти отклонения в мозгу механизм не ломается и не выпускает болезнь на волю. А вот от этого, увы, никто из нас не застрахован. А ты так и вовсе находишься в зоне максимального риска. И всегда будешь там находиться, как и стоять на учёте. Надеюсь, суд примет моё экспертное заключение, как и положено в таких случаях, но я бы на твоём месте всё же обратился к отцу, Кен. Боюсь, Хардинг в этот раз точно не захочет оставлять тебя в покое. Если он уже поставил перед собой какую-то определённую на твой счёт цель, то точно уже с тебя не слезет.

– И чем именно в данном случае отец может мне помочь? – Вудард не совсем понимая намёков дока, пожал удивлённо плечам и даже качнул головой. – Мы с ним не общаемся туеву хучу лет. С того самого дня, как я объявил о своём уходе в армию, заключив контракт с ВС за его спиной.

– Ты же сам говорил, что оборвал с ним все связи. Хотя он и мог использовать личные связи с возможностями, чтобы тот контракт аннулировали, а тебя вернули обратно в мирскую жизнь. Странно, что он не сделал этого тогда.

– Потому что я выдвинул ему свои условия. Либо я сношу себе голову в одной из комнат в его доме (возможно даже на его глазах), либо это сделает кто-то из зоны горячих действий, куда я обязательно попаду после прохождения военной спецподготовки. Поэтому он выбрал второе. Только чем он может помочь мне сейчас?

– Наверное, всё тем же. – пожимать плечами неопределённым жестом перешла очередь доктору Меллону. – Своими обширными связями и возможностями. Думаю, он сумеет договориться с представителями здешних властей и закрыть твоё дело до того, как Хардинг сумеет раздуть из него настоящую бурю века. Даже если ты сейчас вернёшься домой, соберёшь в дорогу вещи и рванёшь к границе Канады или неважно куда ещё…

– Вообще-то я дал подписку о невыезде.

– Вот поэтому ты и должен позвонить отцу. Мой тебе совет, Кен. Уезжай отсюда. Как можно скорее. А желательно, прямо сейчас. Ты вообще должен был это сделать ещё несколько дней назад. Конечно, официально я ничего такого тебе не предлагал и не говорил, но… Исходя из нынешних событий, иногда, при определённых обстоятельствах, нарушение буквы закона может оказаться настоящим благом, если не спасением. К тому же, у тебя для этого имеются все необходимые основания с возможностями.