— Почему не можешь?

Моя грудь сжалась.

— Потому, что ты бросишь меня, — произнес я. И ощутил нестерпимое болезненное давление на глаза, наряду с чувством тяжести, что сдавило мою грудь. — Я могу сказать это, основываясь на том, что увидел прошлой ночью. Если… если ты это все-таки сделаешь, ну что ж, я все равно буду участвовать, но, вероятнее всего, проиграю. У меня не будет гребаной цели, чтобы стремиться одержать победу.

— А как же твой сын?

Я задумался на мгновение, но откровения, которые приходили ко мне на пляже, остались там же. Бл*дь.

— Это больше не будет иметь никакого значения, — признался я. — Мне и до этого было известно, что он существовал. Поэтому без тебя ничего больше не будет иметь значения, даже он.

— Честно признаться, я даже не знаю, что чувствую по этому поводу, — проговорила она едва слышно. — Тебе следует позаботиться о нем.

— Следует, — ответил я. — Он — главная причина, почему я сорвался и напился. Хотя даже не видел его фотографии или хотя бы чего-то, что принадлежало ему, но не мог прекратить думать о нем, о произошедшем и обо всей этой ситуации с боем. Просто не мог справиться со всем этим.

— А теперь ты можешь?

— Нет, — честно признался я. И постарался вновь собраться с силами. — Но когда я увидел твое лицо прошлой ночью… черт.

Я почувствовал, как поднял щиты в попытке защититься от того, что глубоко внутри меня, и четко осознавал, что мне следовало отпустить Рейн, ей будет лучше без меня. Вся эта ситуация доказывала, что находиться рядом со мной опасно и, в конечном счете, это было ей невыгодно. Я повторял это себе много раз, хотя раз за разом она убеждала меня, что я достоин, но это было легко забыть.

Сосредоточься.

— Я просто знаю, что не могу позволить этому произойти еще раз, — сказал я. Бл*дь, я думал, что ты бросишь меня. Был в этом так чертовки уверен.

Давление, которое нарастало в ходе нашего диалога, достигло своего апогея, и я потерял контроль над собой. Бросился к ней, не в состоянии больше удерживать расстояние между нами. Рейн ахнула, когда я схватил ее и притянул к себе.

— Не могу потерять тебя!

— Я с тобой, — ответила Рейн и обняла меня в ответ.

— Прости меня… Я больше никогда не сделаю этого вновь, — пообещал я. — Я смогу вывести нас из этих неприятностей. Смогу спаси тебя, клянусь тебе!

— Ох, Бастиан! — промолвила она.

Рейн прижалась губами к моему лбу, и я быстро поднял голову, чтобы поцеловать ее в губы. Это был всего лишь легкий поцелуй, и как только мы оторвались друг от друга, я взглянул в ее глаза.

— Не могу выжить без тебя, Рейн, — произнес я. — Я так чертовски сильно люблю тебя, что эти мысли буквально разрывают меня на части. Это вызывает во мне отчаянное желание разбить все здесь, потому что, если ты покинешь меня, каждая мелочь будет напоминать о тебе. Ничто из этого больше не будет иметь значения, потому что ты весь мир для меня, Рейн.

— Я не уйду от тебя, — ответила она. Поднесла руку к моему лицу и нежно погладила мою щеку. — Я все еще здесь. Недовольна тем, что произошло, но не брошу тебя. Я люблю тебя, Бастиан. Это никогда не изменится.

— Я не совсем все испортил? — поинтересовался я, как нуждающийся придурок, каким и был. Мне было необходимо, чтобы она сказала это еще раз.

— Ты испортил все, что только можно, — отрывисто бросила она, — но я понимаю, почему ты это сделал. Каждому позволено совершать ошибки. Если признаться, то я по-настоящему удивлена, что ты продержался так долго.

Я задался вопросом, что если это говорили в ее группе поддержки — что я, вероятнее всего, начну выпивать вновь, это лишь вопрос времени. Я хотел вспылить, выйти из себя по поводу этого, но доказательства были у нее на руках.

— Это был первый и последний раз, — едва слышно произнес я. — И больше никогда не повторится.

— Я могу смириться с единственной ошибкой, — согласилась она. — Это не значит, что я буду мириться с этим постоянно.

— Мы в порядке? — черт бы побрал мое острое желание убедиться в правдивости сказанного, но мне было необходимо услышать это от нее. Необходимо слышать это вновь и вновь, потому что глубоко внутри меня все еще сидел маленький мальчик, который знал — да, который знал — что он был нежеланным. Он был не нужен ни ей, ни кому бы то ни было, независимо от обстоятельств. Он просто был одиноким потерянным мальчишкой. Неважно, каким идеальным мужчиной этот мальчик старался быть, он прекрасно знал, что никто и никогда не полюбит его.

— Я люблю тебя, — твердо заявила она, — мы в порядке.

Напряжение внутри меня лопнуло, словно натянутая струна. Я притянул ее лицо к своему, постаравшись из-за всех сил быть нежным. Хотел сжать ее в объятиях так крепко, чтобы она никогда не смогла избавиться от меня. Я хотел всецело обладать ей и знать, что она принадлежала мне и только мне, без остатка.

В следующее мгновение я ощутил, что остро нуждаюсь в ней. Хотел, чтобы она была рядом, если мне придется пройти через все это дерьмо, которое называлось моей жизнью. Она была моим спасением, и я должен был почувствовать физическое подтверждение ее прощения.