На этот раз я все-таки смягчился и повиновался ей.

— Ты кончишь так чертовски сильно, что даже люди, которые находятся на пляже, услышат тебя, — пообещал я ей.

Я мог видеть, как вздымалась и опадала грудь Рейн, когда с ее губ срывалось прерывистое дыхание, но она ничего не сказала в ответ. Ее глаза говорили громче слов — темные, полуприкрытые и полные желания.

Я скользнул пальцем внутрь нее, затем выскользнул из ее киски и в следующий момент вошел в нее еще раз, только на этот раз двумя пальцами. Двигался неспешно внутри ее лона и продолжал ласкать ее языком. Я кружил, лизал и легко обдавал теплым дыханием возбужденную плоть ее твердого клитора, затем изогнул пальцы внутри ее лона и прижал их к той самой точке внутри ее тела.

Бедрами Рейн сжала с двух сторон мою голову, крепче впиваясь пальцами в кожу моей головы, самым что ни на есть восхитительным способом, когда я сильнее прижал язык к ее клитору. Мои губы сомкнулись вокруг него, и я жестко втянул его в свой рот, и Рейн выкрикнула мое имя.

Чертовски восхитительная музыка для моих ушей.

Опустив ее ноги со своих плеч, я потянулся вниз и спустил шорты и боксеры вниз по ногам, забрался на нее и полностью накрыл ее своим телом. Наконец избавившись от одежды, я начал оставлять поцелуи между ее грудей до того момента, пока она не изогнула назад шею от нестерпимого удовольствия. Я ласково втянул ее кожу в рот и слегка посасывал, в то время как расположился у ее лона.

Мой член нашел свой гребаный храм, и ощущение наслаждения пронеслось по моему телу. Я почувствовал, словно получил со всего маха удар кувалдой. И это не ощущение физического единения заставило меня испытать такие сокрушительные чувства, а мгновенное понимание, что ворвалось в мое сознание, касательно того, где именно должно было быть сосредоточено мое внимание.

Мое внимание должно было быть всецело сосредоточено внутри нее.

«Найди опору внутри себя и намертво прикуй себя к ней».

Я всегда расценивал слова Лэндона как призыв к тому, чтобы найти что-то в себе, и, возможно, в какой-то момент времени так и было, но все изменилось. Как и все остальное в моей жизни, это изменилось, когда Рейн стала частью ее частью. Она сделала из меня человека, который мог любить и прощать. Помогла стать мне тем человеком, которым я был раньше, до того, как все в моей жизни превратилось в гребаную катастрофу. Она помогла мне понять, кто я такой на самом деле — со всеми недостатками и остальными качествами — и помогла мне стать лучше, благодаря тому, что всецело приняла меня.

Рейн была моей жизнью.

Не было ничего — абсолютно ничего — чего бы я не сделал, чтобы защитить ее. Убил бы любого, сокрушил до основания любую, мать ее, организацию и сразился с гребаной толпой, только бы это помогло мне сохранить ее, защитить и сделать безгранично счастливой. Я бы больше никогда не прикоснулся к алкоголю. Был бы вежлив и мил, терпелив с ее друзьями и принес бы ей на блюдечке целый долбаный мир, если бы она того захотела.

Ее тело неистово стиснуло мой член, а ее сущность сжала в своих невидимых руках мою душу. Я издал плач, но не от боли или даже не от облегчения, а от полного прозрения. Это был экстаз, который возвышался над любым пониманием, и для меня это ощущение было более реальным, чем все чувства, которые я испытывал в своей жизни.

Они были за пределами понимания любви, за пределами ощущения биения жизни.

Я неспешно устремился вперед с легким толчком, когда ее ладони легли на мою спину и сжали кожу. Она посмотрела на меня, и в ее взгляде я нашел все, о чем только мог мечтать. Рейн скользнула ладонями вверх по моей спине до затылка и притянула меня к своему телу, захватила мой рот в поцелуе и глубоко проникла языком, двигалась внутрь-наружу и наращивала темп. Кровать двигалась под каждым моим толчком, и спинка кровати ударялась стену. Ритмичные удары о стену только заставляли меня вколачиваться в нее сильнее и издавать звуки, которые были смешаны с ее криками.

— Ох… Господи… Бастиан! — Рейн обвила ноги вокруг моей задницы, стиснула мой член внутренними мышцами лона и заставила меня войти в нее еще глубже. Ее голова была прижата к подушкам, и она зажмурила свои глаза, когда с ее губ слетали непостижимые для моего понимания звуки.

Рейн выглядела невероятно красиво, мне никогда в жизни не доводилось видеть такой красоты. Это заставляло меня ускорить свой темп.

Спинка кровати ударялась стену все сильней и сильней, заставив Рейн издавать отчаянные крики наслаждения. Я не позволял своему собственному удовольствию завладеть моим телом, хотя чувствовал, как освобождение поглотило ее тело, и спина Рейн опустились на поверхность матраса. Я продолжил вколачиваться в нее в том же ритме, когда почувствовал, как влажные дорожки пота начали скатываться по моим лопаткам.

Моя спина изогнулась, когда я вошел в нее вновь и замер, кончив внутрь нее и издав крик в потолок. Почувствовал, как ее ноги сильнее сжались вокруг моих бедер, когда она при помощи этого прижала наши тела еще ближе для того, чтобы всецело ощутить наслаждение последним мгновением нашего единения, прежде чем я рухнул на ее тело.

Самая лучшая тренировка за всю неделю.

По моему телу прокатилась последняя волна дрожи, когда я лежал поверх ее тела, тяжело дышал и пытался помешать своему сердцу вырваться из груди. Рейн вздрагивала всем телом, и на мгновение мне показалось, что это происходит из-за повторного оргазма, но затем я понял, что она просто-напросто плачет.