– Офигеть, – выдыхаем одновременно.

– Просто отвал башки, какая ты красивая.

– Спасибо.

– Боюсь, у нас наметилась проблема.

Я закатываю глаза, в общем-то, понимая, о чем речь, и пячусь назад, увеличивая расстояние между нами.

– Нет, Сергей. Не смей! Мы и так опаздываем.

– Я только поцелую.

– Так я и поверила. Стой на месте! – взвизгиваю. – Ты опоздал на двадцать минут.

– У меня смягчающие обстоятельства…

– Это какие же?

– Я имел серьезный разговор с одним мальчиком, знаешь ли.

Поскольку Бекетов продолжает наступать, я окончательно теряю нить разговора. Чувствую, как плыву без весел под его чувственным и немного расфокусированным взглядом.

– Каким мальчиком?

– С Давой.

– Ты говорил с Давой?! А почему он мне ничего не сказал? Я же вот только ему писала… – тараторю.

– Потому что он взрослый парень и не должен обо всем докладывать мамочке.

Я неизбежно оказываюсь в ловушке. Зажатой между стеной и, собственно, Бекетовым.

– А кому должен? Тебе? – облизываю губы.

– Почему нет? Боишься, что я научу его плохому?

Твердый стояк упирается мне в живот. А я ведь даже ноги не могу расставить, чтобы стать устойчивее – настолько узкое у меня платье.

– Н-нет. Нет. Что ты. Серенький, ну правда, отойди. Я не могу так…

– Как?

– Когда ты нависаешь…

– Страшно? – Бекетов моргает, будто приходя в себя.

– Да нет же! – пугаюсь того, что он все неправильно понял.

– Наоборот, да? – внимательно проходится по мне взглядом и тут же, убедившись в своих догадках, хищно оскаливается.

– Да. Пожалуйста, давай уже поедем, а?

– Давай. Ты права. Быстрее справимся – быстрей освободимся. У меня сегодня на тебя далекоидущие планы.

– Не уверена, что смогу задержаться. Дава…

– Парень в порядке.

– Я так не думаю.

– В порядке. С ним дед поговорил, я… Он в норме. Только злится очень. Хотел ехать этому мудаку морду бить.

– Ты серьезно? Какой ужас! Может, я всё-таки домой? – прошу жалобно.

– Ага. Еще чего. Говорю же тебе, поговорили, он все осознал. Проникся. Пойдем! – Бекетов мажет по мне еще одним голодным взглядом и протягивает ладонь. Не без сомнений вкладываю в его руку свои дрожащие пальцы.

– Ты уверен?

– На сто процентов.

Первым делом в машине достаю телефон и пишу сыну.

«Ты как? Мне приехать?»

«Мам! Я в порядке. Повеселись, окей?»

«Окей. Но если я тебе понадоблюсь – сразу звони».

В ответ сынок присылает закатывающий глаза смайл.

Ладно. Поняла. Может, он и впрямь не слишком расстроился. Но чертова нервозность не отпускает и достигает пика, когда мы доезжаем до ресторана, в котором устраивается торжество. Натянув вежливую улыбку, что есть силы вцепляюсь в руку Сергея.

– Мне понравилось, как ты меня назвала…

– Как?

– Серенький. О, мам, пап… Привет. С днем рождения! Это моя Сара.

На первый взгляд – люди как люди. Не кусаются. Мама так вообще очень приветлива. Отец более сдержан. Но у меня, один черт, немного поджилки трясутся.

– Я уж думала, не дождемся вас.

– У сына Сары возникли некоторые проблемы.

– У вас есть сын? И сколько ему? – интересуется мать, которую Бекетов не посчитал нужным мне представить по имени-отчеству.

– Пятнадцать лет малютке. Тут на днях его мудак-отец объявился. Пришлось отговаривать парня от убийства. О, шампанское. Сара, будешь?

С такой подводкой – лучше сразу яда. Но вряд ли я могу произнести это вслух. Поэтому лишь киваю, опустив горящее лицо в пол.

ГЛАВА 20

Весь вечер Сара буквально сама не своя. Я гадаю, что тому причина: чужое внимание, к которому моя девочка совсем не привыкла, переживания насчет знакомства с моими родителями, или все-таки тот мудак, которого мне не меньше Давы убить хочется, несмотря на все те разумные аргументы, что я привел пацану в пример, когда понял, что у него в мозгу творится. Откуда-то я нашел слова, позволившие внушить парню, как глупо рисковать собой, собственным будущим и свободой из-за желания поквитаться за события пятнадцатилетней давности. Но убедить в этом себя самого оказалось гораздо сложнее. Я места себе не нахожу Тело требует каких-то действий, и контролировать себя сложнее обычного. Я без умолку болтаю и суечусь. В семье привыкли, а Сара смотрит чересчур настороженно.

– Эй, Ромах! – окликаю брата. – Сфоткай нас, а?

– Давай я? – тут же спохватывается Сара. – Это же семейный снимок…

– Вот именно. Сюда иди. Мам, пап…

Сара послушно становится рядом. Одной рукой я притягиваю ее к себе за талию. Другой приобнимаю мать. Отец становится рядом с мамой.

– Только, Ром, умоляю, сфотографируй нас так, чтобы у меня не было тройного подбородка, – усмехается та.

– Обращайтесь тогда лучше к фотографу, – смеется Роман. – Насколько я знаю, он здесь есть.