Ксандр держал дыхание ровным. Слишком легко сломалась.

За два дня.

Он снял с нее повязку, и ее голова упала вперед. Она ахнула, словно готовясь к кровавому месиву. К ранам, которых…

Не было.

С прерывистым дыханием она медленно подняла голову, слезы текли по ее щекам, брови нахмурились в явном замешательстве.

— Я думала… — она взглянула в сторону, где еще лежал нож без следов крови, и захныкала, уткнувшись головой в плечо. — О, Господи…

Ксандр усмехнулся. «Совсем е*анулся».

***

Каринна посмотрела на захудалую квартиру-мотель, которую ее сестра называла домом. Даже при дневном свете это место вызывало у нее мурашки по коже — тут творилось всякое дерьмо. Избитые дети. Изнасилованные женщины.

Потемневшие витрины магазина для взрослых внизу, только усилили чувство беспокойства в ее желудке. Несколько месяцев назад она ни за что не прогулялась бы в таком месте.

Как быстро изменилось её сознание, когда ему пришлось выживать. Хотя виновато было чистое любопытство, подтолкнувшее ее вернуться в квартиру, ведь она не удосужилась зайти сюда сразу после смерти Лолиты.

Каринна взглянула в сторону, прочитав имена на каждом из ветхих почтовых ящиков. Как она и ожидала, «Лита Рой» все еще оставалась приклеенной к наименованию ящика. Номер 225. Возможно, помещение еще не сдали. Она провела пальцем по сморщенному металлу, где имя ее сестры едва цеплялось за поверхность, и толкнула деревянную дверь. Мужские крики с первого этажа перебивали детские крики. Удар об стену остановил Каринну на месте. Грохот чуть не пробил гипсокартон, и последовала тишина.

Придурок, должно быть, кого-то нокаутировал.

Она продолжала подниматься по темной лестнице, где тени внизу легко могли спрятать от глаз насильника или убийцу.

Подумать только, ее сестра вернулась домой в это дерьмо после всех ночей, когда мужчины лапали и трогали её.

Две двери стояли напротив друг друга в конце зала. Справа два двадцать пять. Она положила руку на ручку, и когда она не поддалась, Каринна огляделась и опустилась на корточки на грязный ковер с узором. Порывшись в заднем кармане джинсов, она вытащила складной нож, открыла его и вставила в замок.

— Ты знаешь ее?

Услышав за спиной спокойный, ровный голос, Каринна развернулась и привалилась к двери.

Высокий худощавый мужчина стоял прямо за приоткрытой дверью в конце коридора. Его бледно-белое лицо, лысеющая голова и запавшие глаза придавали ему где-то около пятидесяти лет — суровых пятидесяти, как будто он провел добрую половину на улицах. Помимо того, что ему удалось подкрасться к ней, он выглядел как хороший человек, но что-то в нем заставило ее датчики дерьма загореться на полную мощь.

— Да. Она моя… подруга. — Каринна придерживалась за дверь, пока не встала.

— Тебе нужно что-нибудь внутри?

— Я не уверена, что здесь еще кто-то живет?

Его брови нахмурились.

— Нет. Никто больше не заезжал.

— У вас есть ключ?

— Конечно. Я управляющий зданием. Просто назначен всего пару месяцев назад.

Иисус Христос. Менеджер? Медленная и ровная манера его речи напомнила ей что-то прямо из «Молчания ягнят».

«Он наносит лосьон на кожу…»

Нюхальщик трусиков. Несомненно.

— Было бы здорово, если бы вы впустили меня внутрь.

После долгого взгляда, он подошел рывком к ней, вытащив из заднего кармана связку ключей с брелоками, и открыл дверь.

Холодный сквозняк пронесся мимо Каринны, проникая глубоко в ее кости, как каменный кулак сжал её лёгкие. Разбитое стекло подсказало источник — окно было выбито. Даже в темноте было заметно беспорядок в комнате. Ограбление. Тумбочка была перевернута на бок. Осколки керамической лампы валялись острыми зубцами, разбросанными по полу. Вокруг валялось грязные и чистые бумаги. Вся ее одежда была вывалена из ящиков и корзин, лежала на кровати и на ковре.

Она оглянулась.

— Как видите, у меня много работы. Я запру дверь, когда уйду.

— Боюсь, тут есть правила. Я не могу позволить тебе бродить здесь одной.

— Похоже, кто-то уже это сделал.

— Да. Возможно, взлом.

«Без разницы».

Каринна вернулась к беспорядку.

«Лолита»

Ее призрак остался, но по большей части ее запах, тот фирменный парфюм, который она всегда носила, а ее сущность исчезла. Черная и опустошающая дыра пронзила сердце Каринны, мышцы ног ослабли, и она подавила желание разрыдаться перед незнакомцем.