– Вам будет с кем поговорить на эту тему, – сказала Полина, и я понял, что она имела в виду товарища Алксниса. – Кто этот ваш товарищ, который вынес вам гелий?

– Рунов Ким. Учились с ним в медицинском.

– Хорошо. Теперь об янтаре. Где, у кого и с какой целью приобрели?

– Этот янтарь семейная реликвия. Дело в том, что мой отец и дед всю свою жизнь занимались добычей янтаря. Дед добывал его еще в российской империи, а отец всю жизнь прожил в Калининграде. Там самое крупное предприятие по добыче янтаря. Вот там он и проработал до самой смерти.

– То есть янтарь для опытов вам не нужен?

– Нет, конечно!

– И вы не наносили его на тело Петренко?

– Что? Зачем? Какой бред!

– То есть об этой технологии вам ничего неизвестно?

– О какой технологии?

– Нанесение янтаря на тело человека?

– В первый раз слышу. А зачем это? Зачем наносить янтарь на тело?

– Это вы мне скажите.

– Я без понятия.

Полина потянулась к диктофону и нажала на стоп.

– Теперь я могу идти домой? Вы верите, что я никого не убивал? – спросил Мастер.

– Вы никуда не пойдете. Мы знаем, что это вы убили Татьяну Петренко и еще четырнадцать человек. Мы знаем, что это вы извлекли их органы, предположительно, сделали это у себя дома. Какой смысл отпираться, Гаврилов? Факты против вас.

– Я никого не убивал! Никого! Хотите на меня их повесить? Ничего не выйдет! У вас на меня ничего нет. А все потому, что я их не убивал. Не убивал! Признаваться в том, чего не совершал я не намерен. За гелий сажайте. Но убийства на себя брать не буду. Я требую юриста! Мне положен юрист. Больше я не скажу ни слова.

– Будет вам юрист, Гаврилов, – сказала Полина, взяла со стола диктофон и положила в сумочку. – А пока подумайте, что вам лучше оказывать помощь следствию. Так вы хоть и не избежите расстрела, но хотя бы останетесь в памяти людей, как человек, который раскаялся в содеянном. Значит, убивать у вас была смелость, а во всем признаться, когда попались – нет? Дежурный! – крикнула Полина. И когда он появился в проеме двери, сказала: – Мы закончили. Можете уводить.

Когда дежурный увел Мастера, Полина повернулась ко мне в пол-оборота и проговорила:

– Он оказался психологически более крепким, чем я ожидала. Такое ощущение, что имеет большой опыт допросов.

– Привлекался? Не пробивала?

– Пробивала. В том-то и дело, что не привлекался. Все чисто. Работа-дом, работа-дом. Даже грамоты имеет от больницы за добросовестный труд.

Я усмехнулся. А потом мое внимание привлек угол допросной. Где-то на уровне моей головы там было темное пятно, будто бы кому-то вынесли мозги, и кровь впиталась в краску. И это навело меня на одну мысль, которую я тут же озвучил:

– Может на него надавить? Физическая боль делает людей более разговорчивыми…

– Не хотелось бы до этого доводить. Нет, это не наши методы. Будем действовать в рамках закона. Заметил что-нибудь во время допроса? Может, что-то странное в поведении Мастера?

– Нет, ничего не было, – пожал плечами. – Он выбрал правильную тактику – отрицает свою причастность к убийствам. Придется доказывать, презумпцию невиновности никто не отменял. Если конечно же, он сам во всем не признается…

– Если разобраться, у нас на него толком ничего нет. Только гелий и янтарь. Но это не доказательства. Суд не примет их как доказательства причастности Гаврилова к убийствам. Я тут подумала… слушай, а может у него раздвоение личности? Одна личность не знает, что делает другая.

– Вполне возможно.

– Запрошу психологическую экспертизу.

В разговор вмешалась Эя:

– «До начала побочных эффектов от перемещения один час. Категорически советую вколоть Стим инъекцию или ее альтернативу».

Совсем забыл про побочные эффекты! Надо быстро сворачиваться и возвращаться на квартиру Антона.

– Давай об этом завтра будем думать на свежую голову? Сколько времени?

Полина посмотрела время в телефоне:

– Пол девятого.

Полина пожала плечами:

– Возможно ты и прав. Сумасшедший день. Поговорим с Мастером на свежую голову.

***

Спустя два часа я был на квартире Антона (на съемную ехать не стал, пусть это будет наша тихая гавань, а весь движ пока на квартире Антона. К тому же, угроза того, что в квартиру Антона нагрянет спецназ все меньше и меньше), где меня ждал неприятный сюрприз. Мне было уже и так плохо от побочек, но стало еще хуже, когда я увидел Геворка в кухне в компании двух девиц явно легкого поведения, они распивали портвейн и главный уже изрядно надрался. Я встал в проеме двери и окинул взглядом стол: помимо портвейна и фужеров на нем была сырная и колбасная нарезка. А еще покупной тортик. Я сложил руки на груди и вздохнул.