– А собственно с какой стати?
– весело спросил он.
– Что такого ты сделал для меня, чтобы мой сын третьим по успеваемости закончил школу в Нортвестерне?

Джиими покраснел:

– Я сделал только то, что обязан был сделать.

– Не собираюсь спорить с тобой. Проси. Чем это вы с мистером Мерсом так обеспокоены? Попали в аварию?

– Нет, ничего похожего.

Они сидели в маленькой кухоньке за часовней, на плите шипела кофеварка.

– Норберт еще не приехал за миссис Глик?
– спросил Джимми.

– Духу его здесь не было.
– Грин достал сахар.
– Этот припрется в одиннадцать часов ночи и удивится, почему меня здесь нет.
– Он вздохнул. Бедная леди. Такая трагедия в семье. А она так хорошо выглядит, Джимми. Это твоя пациентка?

– Нет. Но мы с Беном... хотели бы посидеть возле нее этой ночью. Прямо там.

Грин замер, не дотянувшись до кофеварки:

– Посидеть возле нее? Ты хотел сказать, осмотреть ее?

– Нет, - твердо ответил Джимми.
– Просто посидеть возле нее.

– Ты шутишь?
– Грин внимательно посмотрел на него.
– Вижу, что нет. Для чего вам это понадобилось?

– Не могу сказать тебе, Мори.

– О!
– Он разлил кофе по чашкам, сел за стол и попробовал его.
– Не слишком крепкий. В самый раз. Что, у нее что-нибудь инфекционное?

Джимми и Бен переглянулись.

– Не в общепринятом смысле слова, - ответил в конце концов Джимми.

– Вам бы хотелось, чтобы я держал рот на замке на этот счет, а?

– Да.

– А если придет Норберт?

– С Норбертом я разберусь, - пообещал Джимми.
– Я ему скажу, что Реардон попросил меня проверить ее на инфекционный энцефалит. Он в этом не силен. Все в порядке, Мори?

– Конечно, конечно. Я думал, ты собрался попросить о чем-нибудь серьезном.

– Может быть, это серьезнее, чем ты думаешь.

– Когда допью кофе, поеду домой и взгляну, какой там кошмар Рэйчел соорудила на ужин. Вот ключи. Закрой, когда будешь уходить, Джимми. Располагайся. Только за это сделай мне одолжение.

– Конечно! Какое?

– Если она что-нибудь заявит, запиши это для потомства, - он начал было смеяться, но увидев одинаковое выражение их лиц, резко прервал смех.

Без пяти семь. Бен почувствовал, как в нем нарастает напряжение.

– Перестал бы таращиться на часы, - посоветовал Джимми.
– Они от этого быстрее не пойдут.

Бен виновато вздохнул.

– Сомневаюсь, что вампиры - если они вообще существуют - встают в момент астрономического захода. Еще не темно, - сказал Джим и все-таки выключил телевизор.

Тишина опустилась, как одеяло. Они сидели в рабочей комнате Грина, и тело Марджори Глик лежало на сверкающем стальном столе.

Когда Джимми осматривал тело, он отбросил простыню. Миссис Глик была одета в домашнее платье и вязаные тапочки. На ее левой голени виднелся приклеенный кусочек пластыря. Бен старался отвести от него взгляд - и не мог.

– Что скажете?
– спросил он у Джимми.

– Не хочу рисковать своей репутацией, раз часа через три все и так решится. Но состояние ее тела очень похоже на то, которое было у Майка Райсона: никакого поверхностного оттока крови, никакого окоченения.
– Он натянул простыню обратно и замолчал.

Было 7:02.

Джимми вдруг спросил:

– Где ваш крест?

Бен вздрогнул:

– Крест? Боже мой, у меня его нет.

– Вы никогда не были бойскаутом, - Джимми открыл чемоданчик, - а вот я всегда ко всему готовлюсь.

Он вытащил два ларингологических шпателя, снял целлофановую оболочку и скрепил их клейкой лентой под прямым углом.

– Благословите его.

– Что?.. Я не могу... я не знаю, как, - растерялся Бен.

– Так сочините, - приятное лицо Джимми внезапно сделалось напряженным.
– Вы писатель, вам и карты в руки. Ради Христа, поторопитесь. По-моему, что-то сейчас произойдет. Разве вы не чувствуете?

И Бен почувствовал. Что-то назревало в пурпурных сумерках, еще невидимое, но тяжелое и давящее. Во рту пересохло, и ему пришлось облизнуть губы, чтобы заговорить:

– Во имя Отца и Сына, и Святого Духа...
– Подумав, он добавил: - И во имя Девы Марии тоже. Благословляю этот крест и... и...

Слова вдруг полились со сверхъестественной легкостью:

"Господь - мой пастырь, и я не нуждаюсь. Он уложит меня на зеленых пастбищах, он проведет меня через тихие воды. Он воскресит мою душу".