И она подчинилась. Но так, как будто это было её собственное решение:

— Я разрешаю вам использовать чары глухоты и слепоты. Но без силовых полей, — с высокомерным презрением сказала она. А потом повернулась спиной и, словно королева, прошествовала за учительский стол и села на стул, освобождённый подскочившим Райко.

Было ясно, что малышка играет с огнём. Потому что скорее всего чары применят и к ней. И она это прекрасно понимала. А если учесть, что во время инцидента её не было в аудитории, и она не знает, о чём мы с Райко решили умолчать, то ей грозят неприятности.

Я хотел как-то подбодрить её, но в этот момент погрузился в кромешную беззвучную темноту. И тут же почувствовал, как моей руки касается рука.

Эту руку я не спутал бы ни с какой другой! Это была Изуми.

Изуми, малышка моя! Как приятно ощущать её руку в своей!

Я с нежностью переплёл наши пальцы, а потом ласково сжал её руку, понимая, что тактильный контакт и обоняние — это единственные из ощущений, которые остались и у неё, и у меня. И у всех, кто находился в этой аудитории. Разве что кроме представителей дисциплинарного комитета.

И тут мне в голову пришла дерзкая мысль.

Я хорошо помнил, где стояли эти уроды, которые пришли допрашивать нас. И вряд ли они сильно сместились. Плюс, они уверены, что все мы глухи и слепы. И это наше преимущество!

Я свободной рукой как бы протёр глаза и прикрыл рот. И тихонько приказал:

— Всем тем, к кому применены чары глухоты и слепоты, приказываю ощутить звуки кожей!

Авторская рубрика «Всё для лайков, всё для комментов»

Майор любил зиму. Зима у него всегда ассоциировалась с мирной жизнью и безопасностью. Потому что на задания он как правило отправлялся в жаркие страны. Почему-то все горячие точки находились именно в жарких странах. Или в странах, где климат не так суров…

Это было щекотно и немного раздражающе. Но если прислушаться или точнее причувствоваться, то можно было понять, кто именно и о чём говорит.

Как я и предположил, к Оринэ тоже применили чары глухоты и слепоты. К счастью, допрашивать начали не с неё. Преподавателей решили оставить напоследок, а первым делом допросить учеников. И не спеша пошли по рядам, по порядку.

Был правда один скользкий момент. Кто-то из этой четвёрки сказал, что у него ощущение, будто в его чары что-то вмешивается, но он не уверен. Наверняка почувствовал моё вмешательство. Чувствительный, блин!

Ответил ему старший, что это вряд ли. Единственный маг, который смог бы тут что-то сделать, это Оринэ, но её способность совсем в другой сфере, да и не будет она действовать против дисциплинарного комитета, она себе не враг. А остальные здесь в этой аудитории ни на что не годный сброд, которому ещё расти и расти!

Забавно, Райко он тоже ни во что не ставил.

Да, лаборант был не решительным, но я бы не сказал, что он какой-то слабый и беспомощный. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление. Хотя я о его магической способности ничего не знал. Но вряд ли Оринэ взяла в лаборанты кого-то средненького. И уже тем более — слабого мага.

Что ж, излишняя самоуверенность представителей дисциплинарного комитета нам только на руку. Пусть и дальше недооценивают нас — тем меньше будет к нам внимания.

Я слушал, что отвечают мои соученики, и с радостью отмечал, что все говорят одно и то же, как под копирку. Значит, моя магия сработала как надо!

Когда очередь дошла до меня, вдруг оказалось, что я и вижу, и слышу. В том смысле, что нормально — глазами и ушами.

Я проморгался для виду и попросил повторить вопрос. Но потом рассказал всё то же самое, что и все, кто говорил до меня.

Снова погружаясь в беззвучную темноту, я думал о том, что с одной стороны, мы с дисциплинарным комитетом заинтересованы в одном и том же — выяснить, как именно ниндзя попали на территорию академии, какая у них цель, что за секретное оружие, которое может принимать вид императора, как это работает, есть ли у них ещё что-то подобное, что они успели сделать и кто их союзники на территории нашей академии магии?

А с другой стороны, методы, с которыми допрашивали меня и моих соучеников, однозначно ставили нас с дисциплинарным комитетом по разные стороны баррикад.

Поговори эти парни с нами по-человечески, я бы, может, поделился с ними своими догадками и наблюдениями. А так — только факты и ничего кроме фактов. К тому же факты не все, а только те, которые они хотят услышать.

Последней допрашивали Оринэ.

Она сказала, что ничего не знает. Работала в лаборатории, когда Райко принёс ей банку с запечатанной в ней ледышкой и попросил отнести в хранилище. Что в банке, она не знает, исследовать не успела. А потом почувствовала силовое поле и прибежала, чтобы спасти эксперимент по императорской программе. И не уверена, что успела спасти, вполне возможно, что и образец, и данные исследований из-за воздействия силового поля потеряны…