Фактически — Добровольческая армия)

30 января (12 февраля) 1918 г.

г. Ростов

Тоха открыл глаза. Высокие белёные потолки. В окно льётся яркий свет.

— Проснулся? Здоров же ты дрыхнуть! — раздался знакомый голос.

— Ну вы и выражаетесь, ваше сиятельство! — Тоха встал и обнялся с Романом.

Поручик в таком же синем халате, как и программер. Левая рука князя висит на перевязи.

— Опачки, где тебя так?

— Под Таганрогом, — Ромыч неопределённо качнул головой. — С Грековым нарвались на большевиков. Там и получил пулю, — он понизил голос, так как в просторной палате кроме них ещё человек двадцать в таких же синих или белых больничных халатах. — Прилуцкий дал какую-то пилюлю. Очень быстро иду на поправку.

— А я давно здесь?

— Тебя привезли позавчера вечером. Он и привёз. Ты был без сознания. Только сейчас очнулся.

— Круто. А у меня…

Они сели на свои койки, которые оказались рядом. Тоха рассказал всё, что с ним приключилось. Особенно, когда попал в нуль-пространство. Но зная, что за ним могут наблюдать, да и тут народу немеряно, в подробности не вдавался. Роман очень заинтересовался нуль-пространством.

— Давай так, — сказал Тоха. — Я тут кое-что обдумал. Надо вызвать сюда нашего общего знакомого. Вот тогда я всё и расскажу.

— Я заметил, он не в восторге, когда ты рассказываешь о себе посторонним, — улыбнулся Роман.

— Да мне пофиг на его восторги, и ты мне не посторонний.

Программер достал из кармана халата часы. Стрелки показывают почти одиннадцать. Нажал сверху на колёсико для заводки и тихо проговорил:

— Ян, приходи. Есть разговор. Важный и… не для чужих ушей

Тут в палату вошёл пожилой врач с модной в это время бородкой-клинышком в белом халате, накинутом на гражданский мундир, и две медсестры в форменной одежде с красными крестами на белых передниках. Одна молоденькая лет восемнадцати, стройная, голубоглазая, с аппетитной грудью. Из-под белого платка выбилась русая прядь. Вторая — сухощавая дама лет под тридцать пять. Тоха решил, что она из дворян. Высокая, кареглазая. Волосы полностью убраны под белый платок.

Врач осмотрел Тоху и сказал.

— Ну что, голубчик, с моей точки зрения вы вполне здоровы. Ещё пару дней и вас можно выписывать, вот только, — он замялся, — господа из контрразведки рекомендуют подержать вас хотя бы недельку.

— А не скажете, доктор, кто именно из контрразведки? — поинтересовался программер, впрочем, догадываясь, о ком речь.

Доктор не разочаровал.

— Некто господин Прилуцкий.

Тоха кивнул. Кто б сомневался!

— Всё в порядке, доктор. Я знаю господина Прилуцкого. Это действительно контрразведка. Только зачем я им понадобился? — и посмотрел на Романа.

Князь пожал плечами, подержав игру:

— Кто их знает. У контрразведки свои дела.

Врач осмотрел рану Романа. В это время девочка-медсестра с интересом постреливала глазками на Тоху. Программер улыбнулся, та вздёрнула носик и отвернулась.

Позже в туалете Тоха встретил Маркина. Студент обморозился, и его тоже отправили в Ростовский госпиталь. Следом за попаданцем.

Остановились покурить около туалета. В одних халатах в коридоре холодно, поэтому оба накинули при выходе из палат шинели. Точнее, Тоха — шинель, а прапорщик — студенческое пальто с нашитыми офицерскими погонами. Кирилл достал папиросу.

— Тебе не предлагаю, всё равно не куришь.

Тоха кивнул.

— Что там было? Под Хопрами?

— Да ничего, — затянулся студент. — Деникин приказал держаться во что бы то ни стало. Мы и держались. Атаку большевиков отбили. Потом пришёл приказ отступить.

— Так отряд уже в Ростове?

— Пока да. Сам знаешь, людей не хватает, вот и мечемся по всей степи. Только здесь и можем отдохнуть. Меня через три дня выписывают.

— А мне ещё неделю, — проговорил Тоха.

— Пойдём, а то прохладно тут, — Кирилл затушил бычок о едва тёплую батарею и бросил в урну.

Палата студента оказалась рядом с Тохиной…

Прилуцкий объявился около трёх часов дня. С ним как всегда Максутов и девочка-лейтенант. Дарья Фархади. Мужчины в военной форме, но без шеврона Добрармии, Даша — в одежде аристократки — чёрное пальто с меховым воротником, чёрная шляпка с лёгкой вуалью, закрывающей пол-лица.

Прошли в пустой кабинет одного из врачей. Кабинет холодный. Стол, два стула, кушетка у перегородки. В углу печка-буржуйка. За тонкой перегородкой — грубо сколоченные нары с брошенным на них парой матрасов и одеял с подушками без белья и два стула. Батарея отопления срезана, кусок трубы торчит из стены. Максутов зашёл за перегородку и принёс стул.