Аристарх Вениаминович показался мне человеком разумным, да и со мной от контакта не уклоняется и даже кое-какой информацией делится. К тому же именно он плотно общается с полицией и точно знает, как составляются такие «справки», если они в принципе существуют.

С Робом я договорился быстро. Как и предполагал, ирландец с охотой отозвался помочь детям. Ссудив ему десять рублей на закупку еды, что становится для Роба привычным делом, я поехал в управление. Надеюсь, Белова я найду там. Ну в крайнем случае в ближайшем участке полиции.

Повезло мне только в участке. И то, Аристарх Вениаминович оказался сильно занят, засев в кабинете одного из следователей. Пришлось ждать почти полтора часа, пока он освободится. А когда он вышел, то мы снова отправились в излюбленное, как понимаю, место Белова — ближайшее кафе.

Сняв шляпу и с наслаждением цедя чашечку ароматного кофе, Белов начал разговор.

— Так значит, вы просите меня о… справке? Для ваших людей?

— Да. Они случайно попали под общее задержание членов алеутской общины. Оба — местные, так что не удивительно, что их сгребли как говорится «до кучи».

— Бумагу, что человек является осведомителем управления, создать можно, — спокойно кивнул Белов. — Но делает это либо глава управления, либо его заместитель.

— Вы сами говорили, что глава давно отошел от дел. А про мои отношения с Павлом Алексеевичем знает все управление.

— Да уж. Нажили вы себе врага на ровном месте, — покачал головой Аристарх Вениаминович.

— Так сложились обстоятельства, — пожал я плечами.

Белов и сам знает, с чего у нас с Гавриловым началась взаимная неприязнь, так смысл повторяться?

— Неужели вы не можете мне поспособствовать в этом деле? — спросил я его напрямую.

— Сделать-то бумагу я могу, — протянул мужчина. — Но без подписи Бальта или Гаврилова ее могут не принять. Я слышал, что приказ о задержании выдал сам господин Корнелюк. А он просто так никого не отпускает.

— Может, с ним можно будет договориться? — закинул я удочку.

Белов-то точно знает, как можно уговорить начальника полиции.

— Михаил Иванович — человек с принципами. Если уж он начал какое-то дело, то привык доводить его до конца. Пока не убедится, что ваши люди непричастны к тому делу, из-за которого были задержаны члены общины, вряд ли выпустит. Разве что только по прямой договоренности с Илларионом Сергеевичем.

Привык доводить до конца? Хочет убедиться, кто причастен к сотрудничеству с непримиримыми, а кто — нет? Так я ведь в этом и помочь могу! Не зря же меня учили чувствовать эмоции человека и на их основе определять — лжет он или нет. Именно эту мысль я и высказал Белову.

— Обозначить вас, как человека, сотрудничающего с жандармерией, но не относящегося к ней, — задумался Белов над моим предложением. — В целом — идея хорошая. Людей с вашим даром действительно часто привлекают для помощи нам. Но при этом на службе они не состоят — моветон-с, — слегка поморщился мужчина. — Ваша связь с местными алеутами тоже понятна — член географического общества, общаться и заводить связи с местным населением ваша прямая обязанность. Да, — кивнул он решительно, — прикрытие хорошее. И допускаю, что Михаил Иванович пойдет вам навстречу.

— Так вы поможете? С бумагой?

— Ну, мы же коллеги, как-никак, — улыбнулся Белов.

При этом в его глазах я прочитал, что должен буду сравнимую услугу. Ну да, ничто не дается просто так.

Придя к договоренности, мы отправились в управление, где Белов написал нужную мне бумагу, заодно и выправив на ней печати. Для этого он сходил в кабинет к Гаврилову, но пробыл там недолго и полагаю, что уточнять, для кого он делает бумаги, Аристарх Вениаминович не стал. За что честь ему и хвала.

И вот уже с документами на руках я понесся в главный полицейский участок, где заседал начальник полиции Ново-Архангельска Михаил Иванович Корнелюк. Самого начальника полиции на месте не оказалось — убыл докладывать об успешном задержании губернатору, но меня пропустили к его заместителю. Не то чтобы быстро, но благодаря дворянскому статусу, званию офицера, пусть и в отставке, и принадлежности к Русскому географическому обществу мурыжить ожиданием долго не стали.

— По какому вопросу? — спросил меня хмурый усач, одетый в полицейскую форму согласно своему чину, а не как обычно любят высокопоставленные сановники в штатское.

— Прошу отпустить моих людей, — протянул я ему бумагу, выправленную Беловым.

Тот взял у меня документ и, пожевав губами, медленно его прочитал.

— Так вы жандарм? — с раздражением в голосе спросил он.

— Нет. Но иногда сотрудничаю с этой службой. У меня дар к ментальной магии.

— Вот как? А это тогда что? Попросили у них «по дружбе»? — потряс он моей бумагой.

— Выяснил случайно, когда обратился к ним с такой же просьбой, как сейчас к вам.

— Моя практика показывает, что подобные личности готовы работать и на жандармерию, и на полицию, и на бандитов. И все это разом. Без проверки я их не отпущу!