У нас же все здорово получилось! Я уверена, что ночью он был доволен и счастлив. Ему было хорошо. Со мной! А не с какой-то там Милой! На фиг тащить ее в наши отношения? Я не понимаю.

Чертова тень тетки над моей жизнью просто вымораживает. Куда не сунься — везде эта грымза. Даже на расстоянии умудряется палки в колеса вставлять!

Неужели Вадим не видит? Зачем ему Мила, когда вот она я. Красивая, нежная, его без остатка. Зачем обижать грубыми словами про то, что я всего лишь заменитель, случайно попавший под руку? Да, я сама старалась сделать так, чтобы он принял меня за нее, но это нужно было исключительно для дела и только на первом этапе, чтобы он почувствовал, принял меня, понял, каково это с настоящей женщиной. А утром, когда все раскрылось, неужели он не мог меня обнять, прижать к себе, поцеловть? Я ведь не сделала ничего плохого, все ради нас, а он взял и обидел!

Я так ждала с утра теплых слов, а получила ушат ледяной воды за шиворот. Ни радости, ни тепла, только ледяные слова. Чурбан бесчувственный! Разве не знает, что с девушками так нельзя? Тем более с беременными.

Ничего, вот появится живот, тогда Вадим и поймет, кто ему на самом деле нужен.

Я его, конечно, сразу не приму. Пусть походит, помучается, подумает о своем поведении и о том, как загладить вину не перед какой-то там стремной теткой, а передо мной. Посмотрим, на что хватит его фантазии.

Улыбаюсь. Представляю Вадима на коленях с огромным букетом белых роз, и на душе становится чуточку теплее. Он все-таки классный. Тугой, как и многие мужики, но все равно классный. И пара из нас получится шикарная. А Мила…Мила пусть в деревню валит, к мамаше моей. Будут на пару коз доить и говно из-под кур выгребать.

Весь день я жду от него звонка. Стоит только телефону загудеть, как сердце ухает до пяток и начинает бешено сокращаться. И каждый раз облом. Хватаю телефон в надежде увидеть заветный номер, а там кто угодно, но только не Вадим. Друзья, банки, мать с очередными претензиями, а его нет.

Мне хочется плакать. Особенно, когда вечером на экране высвечивается мерзкое «Милка».

— Да, — отвечаю натянуто. Внутри звенит и крошится.

— Зай, привет.

Сегодня мне особенно противно слышать ее довольный голос. Так и хочется заорать в трубку «Вали откуда приехала. Не мешай!»

Проглатываю слова, которые уже вертятся на языке

— Привет? Ты уже вернулась?

— Да. Столько идей новых, ты не представляешь! Когда я воплощу, все что задумала, это будет бомба.

Ага, сейчас. Это у меня будет бомба, а у тебя так бездарный, как и ты сама, пшик.

Я вынуждена слушать ее бред о развитии бред и дурацкие планы, а сама еле дышу, потому что до меня внезапно доходит, что она дома, с ним! С мои Вадимом. Что будет лезть к нему с объятиями и поцелуями.

Перед глазами пульсирует красная пелена. Я давлюсь от ревности.

— Ой, что это я все о себе и о себе. Ты-то как? Скучала?

Да вообще, рыдала кровавыми слезами и причитала, где же моя любимая, мать ее за ногу, тетушка Мила.

— Нормально все.

— Мы сейчас ужинать будем. Придешь?

Конечно приду. Не оставлять же эту дрянь рядом с ним!

Я не успеваю ответить, телефон гудит в руках. Отвожу трубку от уха и опускаю взгляд на экран. Там сообщение от Вадима:

Никаких ужинов!

— Не…не знаю, — пытаюсь проглотить горький ком в горле.

— Чего не знаешь? Собирайся и приходи.

Снова гул.

Не смей приходить!

Всего три слова, но я чувствую в них злость и ярость. Он даже смайлика никакого не поставил! Не шутит! Сидит с ней рядом, и пока Мила меня приглашает, строчит мне злые послания. Откидывает, будто я какая-то дворняжка. За что он так со мной?

Снова больно. Как будто ударил.

Ты помнишь, о чем мы говорили? Ноги твоей больше тут быть не должно!

Всхлипываю.

— Зай, — настороженно спрашивает Мила, — ты чего?

— Икаю, — делаю это еще раз, специально.

— Водички попей.

Я сейчас заору! Мне дышать больно, а она водички предлагает. Я бы с удовольствием плеснула ей в морду этой самой водичкой. Или чем-нибудь еще. И подожгла бы к чертям собачьим!

— Ну что придешь?

Я до дрожи хочу согласиться, но чувствую, что Вадим будет не рад мне.

— Нет, Мил. У меня встреча с девочками из группы. Мы уже договорились.

— Да? — разочарованно тянет она, — жалко.

Дура верит, а я умираю от обиды. И ревности.

— Может завтра? — сама предлагаю, очень надеясь, что к завтрашнему дню Вадим сменит гнев на милость и перестанет меня отталкивать. Ну не может же он в самом деле долго на меня дуться. Я же Зайка. Меня все любят. И он должен любить.

На заднем фоне улавливаю мужской голос. Это Вадим, и, кажется, он пытается заставить Милу, завершить наш разговор. Это ранит.