Не успел Мэтт разочароваться, как Айвори продолжил:

– Ты не хотел видеть призраков. Ты отрицал свой дар, и он набухал внутри тебя. Поэтому оказалось легко повлиять. Ты не был стабилен. Не был... целен.

Мэтт хотел огрызнуться, но прикусил язык. Он не обязан доверять всем словам Айвори.

– Кто-то вытаскивал образы из твоей головы и показывал. Ты ведь понял это и без меня?

Мэтт кивнул. Об этом он и правда догадался сам, тут не нужна чаша с кровью и поездка черте куда к аллигаторам. Видение Даниэля в крови предстало точно таким, как помнил Мэтт. Змеи тоже возникли из его головы.

– Я не знаю зачем, - продолжил Айвори.
– Напугать. Свести с ума. Ты кому-то мешаешь?

– Это был лоа, - негромко сказал Даниэль.

– Да. Он не настолько силен, но ты, Мэтт, слишком долго отказывался от своего дара и самого себя. Ты перестал быть цельным. Лоа повлиял, но в красках всё представило твое собственное сознание.

Мэтт поежился. Не то чтобы он не признавал ответственности, но слушать об этом оказалось... неуютно.

– А призраки?
– он запнулся.
– Призраки были настоящими?

– Да. Они прорывались через твою блокаду. Бабушка... да, она правда приходила к тебе и предупреждала об опасности..

– Почему ко мне?

– Потому что ты единственный из рода мог ее увидеть. И понять.

– Это угроза всем Эшам? Или только Мэтту?
– встрял Даниэль.

– Может, вообще не ему. Я не чувствую ничего такого. Призрак пришел к Мэтту, потому что другие ее бы не увидели.

Айвори вздохнул и потер ладони друг о друга, размазывая темную кровь:

– Даниэль, я понимаю, что ты хочешь всех защитить. Но возможно Мэтт прав, и против тебя направлено проклятие с лоа. Я чувствую, что с тобой что-то не так, не с ним, и это идет не изнутри.

Даниэль с силой вдавил окурок в пепельницу:

– Ерунда какая-то. Кто настолько меня ненавидит?

– Ты всегда думаешь о людях лучше, чем они есть.

– Вот уж точно не сказал бы.

Айвори вздохнул, и Мэтту показалось, что это какой-то давний разговор, который начался даже не сегодня. Будто они уже обсуждали это, и оба остались при своем мнении.

– И что делать Мэтту?
– спросил Даниэль.

– Принять призраков.

– Как просто!
– не удержался Мэтт и хмыкнул.
– Помахать им ручкой? Пригласить на чай? Или лучше распить бурбон?

– Я понимаю, почему ты не хочешь их...

Айвори говорил тихо, так что начавшие в сумерках квакать лягушки почти заглушили его голос. Он смотрел проникновенно и печально, так что Мэтт почему-то ни на миг не засомневался, что он правда знает.

– Тебе нужно принять призраков, - повторил Айвори.
– Нельзя от них отказываться, ты этим разрушаешь себя.

– И что с того? Мне нравится разрушение! Это моя жизнь.

– Но ты причиняешь боль не только себе, но и тем, кто тебя любит.

Такая мысль, конечно, мелькала в голове Мэтта, но он предпочитал не задерживаться на ней. Даниэль опустил глаза и полез за новой сигаретой. Виновато Мэтт подумал, что Айвори ведь прав.

– Но я же не могу... так просто...
– пробормотал Мэтт почти растерянно.

– Я знаю, что ты видел, - тихо сказал Айвори.
– Но этот дар часть тебя. Нужно его принять. Постепенно и осторожно. Призраки вернутся, если ты им позволишь. А лоа больше не сможет проникнуть в твой разум, если он будет цельным.

Взять и просто так согласиться Мэтт, конечно, не мог. Хотелось возражать, язвить, доказать Айвори, что он не прав. Но тот смотрел так спокойно, что Мэтт прикусил язык, в глубине души понимая, что он прав.

Его шипы иногда могут причинять боль окружающим.

– Я могу быть неподалеку, - сказал Даниэль.
– Не постоянно рядом, иначе вообще никаких призраков. Но неподалеку, если они или видения начнут донимать.

– Мне не нужно нянька, - отрывисто сказал Мэтт.

Хотя вообще-то он был благодарен.

– Опасно избавляться от лоа сейчас, - сказал Айвори.
– Или попытаться снять проклятие, если оно есть. Сначала нужно узнать о них больше.

– Что ты предлагаешь?

– Спросим у Бена.

– Вызовем его? Это не совсем то же самое, что я подразумевал под постепенным возвращением призраков.

– Мы не будем делать это одни. У меня есть знакомые медиумы и даже один такой, кто может подстраховать. Он поглощает остатки призраков. Бен ответит на наши вопросы. Он лучше всех знает, что с ним произошло и почему.