– Но Великим Советом нам запрещено иметь дело с демонами и Высшими духами! Тем более с коварными Ифритами! Нельзя шутить с вечными стихиями и хуже всего – всемогущим временем! – снова запричитала Сирена, практически плача от безысходности. – А если он исчезнет и попадет в мир смертных? Один вызов такого Ифрита может обернуться крахом для всей Земли!

– Ну что ж, парой городов смертных больше или меньше, – устало вздохнул Нарцисс, лениво оборачиваясь к другой фигуре – высокому темноволосому парню, что стоял несколько в стороне и беззаботно подкидывал вверх небольшую серебряную монету. – Все будет хорошо! Верно, Арний?

Парень от неожиданности даже слегка испугался и подкинул свою монету раза в три выше обычного – она, сверкая ребрами, долетела практически до потолка.

– Да, все будет идеально, Нарц, – ответил Арний, подмигнув зеленым глазом, он, не глядя, выставил перед собой руку, и монета шлепнулась ровно в центр его ладони, как и было задумано, цифрой вверх. – Так и знал, что будет решка!

Этому парню, сыну самой Фортуны, всегда и во всем везло – что бы он не делал, в каком бы споре не участвовал. А вот его сестра-близняшка была по жизни полной неудачницей, притягивая к себе всевозможные беды, словно магнит железные стружки.

– Главное, что бы твоя сестрица Пандора сюда не добралась! – хмыкнул Нарцисс, доставая из-под белоснежной полы своего плаща древние песочные часы. Такие старые, что, казалось, их ровесником являлось само время. Стекло изящного сосуда изрядно помутнело и пожелтело, а песок, который тысячелетиями в нем пересыпался, просто превратился в мельчайшую серую пыль, и сейчас больше походил на жидкость, переливаясь и поблескивая, словно наэлектризованный. Вокруг старого ветхого сосуда обвился еще более древний металлический дракон, абсолютно черный от времени. Он словно охранял эти часы, сладко задремав и положив свою клыкастую голову с выпученными, но закрытыми глазами поверх стеклянного сосуда.

Сирена ахнула, ее глаза стали раза в два больше от ужаса, а рыжие пряди растрепались по плечам. Хорошо хоть дыбом не встали! Девушка уже не скрывала своего полнейшего шока! Сейчас она больше всего боялась не за себя и даже не за миры смертных и бессмертных, а за него! За Нарцисса, гордого, резкого, холодного и очень часто жесткого… но такого идеального, прекрасного и желанного парня. Самые главные красотки Зазеркалья были влюблены в него, летали за прекрасным юношей, словно мотыльки за светящимся угольком, готовые на все – даже безропотно пойти на эшафот, если только Нарцисс будет их палачом. Но, к несчастью или к счастью, горячая любовь всех этих девиц постоянно оставалась безответной. На юноше было страшное проклятье, наложенное на него Черным Королевством – любая девушка, которой он ответит взаимностью, погибнет… Но это не мешало трепетным женским сердцам жить в постоянной надежде и неустанно добиваться его внимания, штурмуя его холодность и недоступность, словно крепость. Казалось, сладкоголосая Сирена преуспела в последнем лучше остальных, она, назло всем завистницам, постоянно находилась в компании этого безразличного красавца.

– Да эти песочные часы… они же вдвое старше и Светлого, и Темного Королевства! – с ужасом воскликнула Сирена. В ее ярких голубых глазах сверкнули слезы, она с отчаянием обернулась вокруг. Арний все еще игрался со своей монеткой, как беззаботный ребенок. Ему, любимчику судьбы, сейчас было бесполезно что-то говорить – все-равно ему повезет, и он выйдет сухим из воды, а из любой ситуации – целым и невредимым. Сирена нахмурилась, за спиной Арния прятался еще один юноша, такой худощавый, тихий и незаметный, он словно пытался слиться с окружением и стать невидимым. Если бы его глаза сейчас не застилала плотная белая повязка, то они смотрели бы отрешенно и печально в даль, словно бы он уже повидал в этом мире все, что можно и нельзя. А жесткие нечесаные волосы были сплошь седыми – будто бы он уже все пережил и прочувствовал. Нет, Сирена не дождется от него поддержки, парень не скажет ей ни слова, ведь его пухлые губы зашиты толстой золотой нитью. Слепой, он видел гораздо больше, чем остальные. И прошлое, и будущее. Немой, он мог говорить, с кем угодно и о чем угодно, рассказывая секреты и вещая пророчества. Видеть будущее и знать заранее все судьбы – это дар или проклятие?

– Овидий? Овидий! Ну хоть ты скажи ему! – с отчаянием обратилась к нему девушка. Парень с белой повязкой резко обернулся на свое имя, словно бы его глаза сейчас не находились под толстыми слоями ткани. Далее между ним и Сиреной состоялся короткий немой разговор, в течение которого не было проронено ни слова. Овидий, как настоящий пророк, обладал сильнейшей телепатией и потому мог говорить напрямую с самим сознанием своих собеседников. Его голос, спокойный и мягкий бас, сам собой раздавался прямо в ее голове.

«Нельзя изменить то, что предначертано судьбой. Бессмысленно сопротивляться року!»

Но в этот раз в отличие от многочисленных прошлых, Овидий не успокоил рыжеволосую девушку, а расстроил и чем-то даже разозлил. У судьбы сейчас были совершенно другие планы на древнейший амулет времени. И если Сирена сейчас смотрела на Нарцисса с мольбой «Выкинь эти проклятые часы! Брось эту дрянь!», то Овидий тихо молил его «Только не урони их, пожалуйста!».

– Нарц! Ты что, забыл, как Профессор сказал на лекции, что для того, чтобы поймать и заточить в часы этого Ифрита Времени потребовалось двенадцать Варлоков, трое из которых погибли?! – не сдавалась Сирена, она с ужасом смотрела на песочные часы, будто бы это была тикающая ядерная бомба. Я поежился, накрытый крышкой унитаза, словно тяжелым щитом.

В ответ красавчик только закатил свои карие глаза к высокому куполообразному потолку туалета из белого мрамора.

– Ну что ж, чтобы запереть Ифрита потребовалось двенадцать, а я смогу его выпустить один! Вот увидишь! О нас еще напишут в свитках!

Вот почему судьба так не справедлива? Кому-то с рождения достается и власть, и сила, и красота, а кто-то просто маленькая бесхвостая белочка, застрявшая в толчке!

Я стоял ровно по центру унитаза, широко раздвинув свои задние лапки, изо всех сил цепляясь коготками за гладкую поверхность унитаза и боясь соскользнуть в отверстие внизу, заполненное холодной, словно ключевой, водой. Я даже успел потрогать ее не только лапкой, но и плюхнуться жопкой!