Я снова пытаюсь схватить ее за руки, чтобы успокоить, но она слишком взвинчена и замахивается ими на меня, как делала раньше. На этот раз мне удается вырваться из ее досягаемости, прежде чем она снова поцарапает меня, и тогда я поднимаюсь на ноги.

Глядя на нее сверху вниз, я чувствую себя совершенно бесполезным. Беспомощным.

Я даже не могу злиться, что она так реагирует после того, что с ней случилось. Как можно было ожидать, что кто-то будет действовать рационально в этой ситуации?

Когда она начинает плакать, уткнувшись в ладони, мое сердце широко раскрывается. Я не могу видеть, как она плачет и так расстроена. Повинуясь инстинкту, я снова тянусь к ней, но голос позади меня останавливает меня на полпути.

— Отойди от девушки и подними руки так, чтобы я мог их видеть.

Я резко оборачиваюсь и вижу нескольких полицейских и парамедиков, которые идут к Дженнифер с сумкой.

— Вы не понимаете. Я пытался... — Вид пистолета заставляет меня замолчать.

— Подними руки вверх!

Я быстро поднимаю руки над головой. Я уверен, что это должно выглядеть плохо. Быстрый взгляд вниз показывает, что моя рубашка разорвана в одной части. У меня также есть царапины на руках и на щеке. И, черт возьми, я поцарапал ей ногу. Моя ДНК будет на ней повсюду, даже на ее губах. Дерьмо.

Я, наверное, облажался. Прохладный холодок пробегает по моей коже при мысли о том, что может со мной случиться.

Нет. Нет, я не могу быть обвинен за это. Я невиновен. Все будет хорошо. Со мной все будет в порядке. Я невиновен. Со мной все будет в порядке.

Я повторяю эти слова снова и снова в своей голове.

Когда один офицер начинает надевать на меня наручники и зачитывает мне мои права, я наблюдаю, как другой наклоняется, чтобы поднять что-то с земли в перчатках.

— Это твое? — Спрашивает он, кладя это в пакетик.

Когда я вижу, что это такое, мой желудок скручивает еще сильнее. Это презерватив, который мне дал Мейс. Должно быть, он выпал у меня из кармана, когда я вытащил свой телефон.

Это выглядит не очень хорошо для меня. Тем не менее, он не использованный, так что это должно сработать в мою пользу, верно? Они не могут использовать это против меня, не так ли?

Когда меня уводят в каком-то шокированном состоянии, я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Дженнифер, которая находится с парамедиками.

Взглядом я пытаюсь донести до нее, что это был не я, что я просто пытался ей помочь, что я заботился о ней больше, чем она знает, уже много лет.

Разве она не знает, что я никогда бы не сделал ничего подобного ни с ней, ни с кем-либо еще?

Разве она не знает, что меня тошнит от одной мысли об этом?

Если выражение ее глаз, когда она плотнее натягивает одеяло на свое тело, является каким-либо ответом, то она вообще ничего этого не знает, и это чертовски больно.

— Я думаю, что он меня накачал наркотиками, — продолжает она разговаривать с парамедиками, глядя прямо на меня.

— Все в порядке, — шепчу я себе. — Со мной все будет в порядке.

Она вспомнит, что это был не я, на ней найдут другие улики, доказывающие мою невиновность, и к утру меня отпустят.

Они поймут, что это был не я.

Они должны это сделать.

Глава 1

Реми – Сегодняшний День

Туда-сюда. Туда-сюда. Я потираю большим пальцем кончики своих пальцев, снова и снова, заканчивая четным числом. Не имеет значения, сколько раз я скольжу по ним, главное, чтобы это было четное число, на котором я заканчиваю.

Это примерная степень моего ОКР. То есть, у меня нет ОКР. Это просто привычка, которую я выработала в неуверенные, волнующие или нервные времена на протяжении многих лет.

Я полагаю, что эта ситуация подпадает под все три категории.

Я, наконец, останавливаю подкаст с расследованиями, который слушала, собираю свои длинные черные волосы в беспорядочный пучок и открываю дверцу своей машины, все еще не отрывая глаз от прекрасных цветов, нарисованных передо мной в небе, когда солнце садится за океан.

Запах океана сразу же ударяет мне в нос. Запахи рыбы и соли смешаны вместе. Я не могу сказать, что я их большой поклонник.

Но я не могу жаловаться. Если я повернусь на триста шестьдесят градусов, я не увижу вокруг ни одного фотографа. Никто не прячется в кустах, готовый поймать меня в странном кадре, которым они могут манипулировать и искажать, чтобы соответствовать своей истории.

Такова, к сожалению, была моя жизнь с широко известным отцом-магнатом и матерью – светской львицей.